Валерий Шамбаров - Россия и Запад. От мифов к истине

Хотя обвинений и без того хватило. Открылось, что крамольники были связаны не только с еретиками, а уже давно поддерживали контакты с Литвой, передавали ей военные и государственные секреты. Боярский суд приговорил Ростовского «со товарищи» к смерти. Но… и в этот раз кары не последовало. С ходатайством выступили митрополит, бояре. Сильвестр очередной раз напомнил царю о греховности гнева и ненависти, о долге государя быть милосердным и «кротким». Да и сам Иван Васильевич все еще не хотел проливать кровь своих подданных. Казнь заменил на довольно мягкую ссылку в Белоозеро. А временщики помогли, чтобы ее условия были еще мягче. Впоследствии Грозный писал Курбскому, что после осуждения Ростовского «поп Селивестр и с вами, своими злыми советниками, того собаку учал в великом бережении держати и помогати ему всем благими, и не токмо ему, но и всему его роду».

Нет, не Анастасия умиротворяла «ярость» царя! Он сам считал нужным воздерживаться от жестоких мер. А фавориты умело играли на этом в своих целях, поддерживали его убеждения. Царица, же, напротив, была сторонницей более решительных и радикальных действий. И мы имеем доказательство, что именно она и ее сторонники инициировали дело Ростовского, подтолкнувшее его к бегству. Сразу после суда над ним «избранная рада» нанесла ответный удар – по партии Анастасии! Власть временщиков оставалась огромной. В частности, Адашев возглавлял Челобитный приказ, имел прекрасную возможность инспирировать доносы на неугодных. Летописцы отмечали: если кто-либо посмел вызвать неудовольствие Адашева, такому человеку «бысть в тюрьме или сослану».

И покатилось! Летом 1554 г. Данила Захарьин-Юрьев был отстранен от должности дворецкого Большого Дворца, вслед за ним Владимир Захарьин-Юрьев снят с поста тверского дворецкого, отправлен в Казань. Опалам и ссылкам подверглись родственник Захарьиных казначей Головин, близкий к ним хранитель государственной печати Никита Фуников Курцов… Партия царицы подверглась самому натуральному разгрому! Зато в 1555 г. получили боярские чины Курбский – друг Адашева и Старицких, Катырев-Ростовский – один из вчерашних подсудимых, не сумевший сбежать в Литву. Да и Семен Ростовский через год был возвращен из ссылки ко двору.

Что ж, временщики подмяли под свое влияние Боярскую Думу, формировали из своих людей окружение царя, удаляли из него противников. Кроме одного. Одного противника они удалить не могли. Анастасию. Она оставалась и каналом для передачи информации мужу. Не той, которую преподносили ему фавориты, а объективной – что реально делается в стране. И постепенно она добилась своего. Иван Васильевич начал по-иному оценивать ближайших советников, усомнился в их верности и честности. Об этом свидетельствует проведенная им вторая полоса реформ – во многом противоречившая первой, начала 1550-х.

В 1556 г. царь упразднил всю существовавшую систему администрации, наместников и волостелей.

«Кормления», которые платило им население, обращались в государственный налог. Это позволило увеличить и реорганизовать армию, платить ей жалованье. Основой вооруженных сил становились не боярские дружины, а мелкое служилое дворянство (как предусматривал в свое время проект Пересветова). Административные и судебные функции наместников государь отдал земским выборным органам, наделив их огромными полномочиями. Отныне Русь превращалась в совершенно новый тип государства, земскую монархию! И сам Иван IV становился народным царем, опиравшимся на широкие слои населения. А для управления страной создавались новые учреждения, приказы: Поместный, Разрядный, Разбойный, Ямской, Конюшенный и др., «четверти» – для сбора налогов. Царь выводил все важнейшие вопросы из компетенции бояр и передавал профессиональным чиновникам, дьякам.

Кто помогал царю осуществлять эти реформы?

«Избранная рада»? Вот уж нет! Как раз для нее был выгоднее старый порядок. Она же все посты наместников и волостелей захватила для своих родственников и клевретов, получавших на этом крупные доходы и безнаказанно творивших хищничества. Позже Курбский очень ругал царя за то, что он сделал своей опорой дьяков и выходцев из «низов» – в противовес знати. Реформы проводил сам государь. Но при этом он, без сомнения, должен был с кем-то посоветоваться, обсудить, взвесить свои шаги. А таким человеком рядом с ним была Анастасия. Возможно, она и подсказывала какие-то идеи, почему же нет? Ведь и св. Феврония «в женской голове имела… мудрость святых мужей», и они с мужем правили вместе, «как чадолюбивые отец и мать. Имели ко всем равную любовь, не любили ни гордости, ни грабительства». Мы видим тот же идеал «народной» монархии.