Бэзил Гарт: История Первой мировой войны

Наконец, нам пришлось бы показать постепенный переход Британии от политики изоляции к политике, сделавшей ее одним из равноправных членов европейской системы, и медленное распознавание ею истинных чувств к ней со стороны Германии.

Но даже обобщения, сделанные на основе такого обзора истории Европы за полвека, могут оказаться не менее точными, чем подробное изложение событий. Основные причины конфликта можно сформулировать тремя словами: страх, голод, честолюбие. Вне этого «международные инциденты», имевшие место между 1871 и 1914 годами, являются только симптомами.

Все, что в данном случае возможно и разумно, это обрисовать наиболее значительные вехи в цепи причин, приведших к воспламенению Европы. Цепь эта проходит через структуру союзов, которые Бисмарк создал после 1871 года. По иронии судьбы, сам Бисмарк мыслил их как щит, за которым будет мирно расти его детище — германская империя, на деле же они оказались складом взрывчатых веществ!

Хотя философия Бисмарка была увековечена в 1868 году его же словами: «Слабый существует, чтобы быть поглощенным сильным», сам Бисмарк не был кровожаден, и его аппетит вполне удовлетворился тремя блюдами, поданными войной 1870–1871 годов. Нельзя обвинить его и в обжорстве: чувствуя, что Германия теперь была, как он говорил, государством, «насыщенным энергией», он сделал своей руководящей идеей не расширение, а укрепление Германской империи. А чтобы выиграть необходимые для этого укрепления время и спокойствие, он поставил себе целью держать Францию в состоянии постоянной беспомощности, которая не позволила бы ей решиться на войну ради реванша. Однако события показали, что двух ошибочных суждений недостаточно, чтобы сколотить империю.

Помимо частых непосредственных угроз Франции, Бисмарк желал помешать ее назойливо быстрому возрождению косвенными мерами — изоляцией ее от друзей или возможных союзников.

Первая его попытка — это стремление сблизить Австрию с Россией, выковывая одновременно и общее звено с Германией, и обеспечение мира на Балканах как средство для предотвращения опасного перенапряжения этого звена. В течение нескольких лет политика его была политикой «честного маклера» в дипломатической купле-продаже Европы, не компрометируя его принадлежностью к какой-либо группировке. Однако трения с русским канцлером Горчаковым и осложнения, вызванные русско-турецкой войной 1877 года, заставили его заключить в 1879 году оборонительный союз с Австрией, несмотря на возражения старика императора Вильгельма I, который рассматривал это как «предательство» по отношению к России и грозил отречением. Этот союз имел огромные последствия.

Бисмарк временно вернул Германии руководящее положение в Европе благодаря своему мастерскому дипломатическому удару 1881 года, известному под названием «Союза трех императоров» — когда Россия, Австрия и Германия обязались выступать совместно во всех балканских делах. Хотя союз этот и распался в 1887 году, тем не менее отношения Германии и России укрепились, а компенсацией явился секретный документ — так называемый «Перестраховочный договор», по которому обе державы соглашались в случае войны каждой из них с третьей державой добровольно сохранять нейтралитет по отношению друг к другу.

Однако соглашение это теряло силу в случае нападения Германии на Францию или России на Австрию. Этим вторым мастерским ударом, проведенным с большим искусством, Бисмарк предупредил нависшую тогда над Германией опасность союза России и Франции.

Между тем союз Германии с Австрией в 1882 году был расширен присоединением к нему Италии. Целью союза было предохранение Австрии от удара в спину в случае войны с Россией. С другой стороны, новые союзники Италии должны были оказать ей помощь на случай нападения на нее Франции. Однако из-за старой дружбы с Англией и ради собственной безопасности Италия внесла в соглашение особый пункт, в котором устанавливалось, что договор никоим образом не может быть использован против Англии.

В 1883 году по секретному и личному указу короля к этому новому тройственному союзу присоединилась Румыния. Даже Сербия была временно включена в этот союз отдельным договором с Австрией, а Испания — соглашением с Италией.

Что касается Британии, то, по-видимому, устремления Бисмарка сводились к желанию держать ее в дружеской изоляции от Германии и недружеской — от Франции. Его чувства к Британии колебались между дружелюбием и презрением, а причиной тому была система политических партий. «Старого еврея» Дизраэли Бисмарк уважал — но не мог понять точки зрения либералов, сторонников Гладстона; он презирал их действия. Хотя Дизраэли всецело подпал под влияние Бисмарка, и последний забавлялся мыслью, что он на поводу приведет Британию к цепи союзов, а королева Виктория «отдавала себе отчет, что Германия будет во всех отношениях наиболее надежным союзником», тем не менее она меньше была уверена в надежности самого Бисмарка как представителя этого политического треста, и Дизраэли разделял с ней эти сомнения. Поэтому Бисмарку ничего более не оставалось, как с равным удовлетворением продолжать свою политику науськивания Британии поочередно то на Россию, то на Францию.