Владимир Сидорцов - Пробуждение историка-профессионала (из дневниковых записей автора)

Перед самым освобождением жителей Гомеля, среди которых оказались и мы, немцы погнали в западном направлении в сторону местечка Еремино. Шли долго, братишка устал и не мог идти, и мама упросила полицаев посадить его на их повозку. Расстояние между повозкой и нами все увеличивалось, скоро она пропала из виду. Мама опомнилась и побежала вперед. Догнала, забрала брата…

На опушке леса нам позволили расположиться на ночлег. А рано утром начались расстрелы жителей. Мама обняла нас и горячо молилась. От неминуемой смерти нас спасли появившиеся советские танки. Мы их заметили, когда немцы и полицаи побежали куда-то в сторону. Слезы радости все лились и лились по нашим щекам. Уже тогда почувствовали этот “День Победы со слезами на глазах”.

– А какой предвещалась осень в оккупации два года назад? Мы уже стали ощущать голод и холод. Мама со своей родной сестрой отправилась в Климовку, чтобы накопать и привезти картофеля со своих пришкольных соток. В нашей школе хозяйничали немцы. Их офицер вышел на крыльцо, разглядел женщин в бинокль и послал к ним ординарца с требование м помыть классы, превращенные в казарменные помещения. «Сейчас, сейчас!» – заверили мать и тётя, а сами решили быстро докопать и убраться. «Ещё чего не хватало, мыть немчуре полы!» – решили они. Однако немцам промедление не понравилось, офицер послал двух автоматчиков, которые привели женщин на школьный двор и поставили к стене сарая, рядом с каким-то мужчиной. Напротив – у крыльца – стали собираться люди. Мама заволновалась всерьёз, увидев среди них старосту, в её памяти мелькнул довоенный эпизод…

Незадолго до начала войны в деревню явились работники НКВД. Кто-то известил их, что один из жителей припрятал зерно вместо того, чтобы сдать его государству. Они искали тайник, но не нашли, и обратились к моему отцу за помощью. Тот отнекивался, но сотрудники НКВД настаивали, и спорить с ними было небезопасно. Тогда отец спросил, заглядывали ли они за заслонку большой русской печи. Сотрудники НКВД сделали по подсказке и обнаружили зерно. Когда вместе с зерном увозили хозяина, тот приподнялся на телеге и закричал: «Я тебе, Никифор, никогда этого не прощу!»

Сердце мамы ёкнуло. Однако староста заявил офицеру, что знает этих женщин. Одна из них замужем за рядовым учителем. Не коммунистом, его забрали в армию, и о нём ходят слухи, что его убили. А вторая женщина её сестра. Наверное, им есть нечего, вот и решили выкопать картошку на своем участке. Автоматчик дал очередь поверх голов женщин и их отпустили.

После того случая мать порой проявляла себя как психически неуравновешенная. Рассказала она мне о несостоявшемся расстреле лишь перед своей кончиной…

В Кирове отец, будучи замполитом отдельного батальона связи дивизии, перебазировавшейся на Восток, сдружился с начальником лагеря для немецких военнопленных. Когда отмечали наступление 1947 года, отец взял меня с собой в одну из казарм лагеря. Я увидел большую комнату с двухъярусными койками у стен, а посреди – елку, украшенную самодельными игрушками. Немцы радостно окружили меня, стали угощать конфетами и подарили губную гармошку. В моем детском представлении они были такими же хорошими, как и наши люди. Но ведь раньше они могли расстрелять мою мать и тетю. Нельзя допускать войну!

7-летку закончил в Климовке, куда мы переехали из Казани после демобилизации отца. Его тянуло в школу на работу, прерванную войной. Со школьных лет у меня обнаруживалось тяготение к математике. Возможно, сказалась генетическая связь с дядей Василием по отцовской линии, профессиональным математиком, с которым уже в зрелом возрасте мы общались, хотя и не часто, по вопросам, связанным с информатизацией общества. Он преподавал математику и всеобщую историю в архитектурном техникуме. Увлечение математикой возрастало благодаря увлекательным занятиям, проводимым в школе учительницей С.И. Шендерович. Указанные обстоятельства наряду с влиянием среды деятельеости родителей (отец, Никифор Петрович, был историком по специальности) и их окружения обусловили формирование у меня личностных качеств историка.

В памяти сохранилось и воспоминание о нашей, школьников, поездке в госпиталь, где продолжали лечиться наши воины, и мы чествовали их отборными яблоками из школьного сада и другими подарками. Одним из моих увлечений в то время было конструирование детекторного приемника для получения информации о событиях в мире. Более глубокое удовлетворение испытывал от чтения художественных произведений на военную тематику. По ночам читал А.Н. Степанова «Порт Артур», А.С. Новикова-Прибоя «Цусима», батальные сцены романа Л.Н. Толстова «Война и мир», подкручивая фитиль в затухающей керосиновой лампе.