Шикур Шабаев - В 600 км от Москвы. Российская глубинка, середина 90-х. Мордовия в газетных публикациях 1995—1997 гг.

Как поступают в этом случае на Западе? Чаще всего между государством и фермером заключается своеобразный договор. Фермер обязуется вырастить столько-то пшеницы, которую, уверен он, купят у него по ранее определенной цене.

– Ну, а как выдастся неурожайный год? Разве погода капризничает только у нас?

– На этот случай существуют страховые полисы – в любом случае, даже если фермеру не удастся собрать запланированный урожай, он не останется без прибыли. Правда, для этого ему придется доказывать, что неудача приключилась не по его вине. Специальные расчеты показывают, сколько и чего можно на этой земле вырастить.

Один из наших гостей, голландский фермер, как-то пошутил: мол, думаете, у нас нет нерадивых хозяев или пьяниц? Случаются. Но разговор с бездельниками весьма суров. Сначала органы, следящие за состоянием дел в сельском хозяйстве, предупредят его, а через год-другой имеют право поставить вопрос о лишении его неправильно используемой земли.

Государственная система слежения за состоянием земли существовала и в СССР. Впрочем, организации, занимающиеся этим, «живы» и поныне. На уровне республики это, к примеру, государственный комитет по земельной реформе и земельным ресурсам РМ, институт «Волговятниигипрозем», Мордовская проектно-изыскательская станция химизации, республиканская станция защиты растений. В принципе, ничего нового и изобретать не нужно!

И что же, можно вообразить, как трясется над своей землей мордовский крестьянин? Увы! Будь он трижды бездельник, и поле его поросло бурьяном – его вряд ли лишат земли. Более того, уже появляются «крестьяне», «фермеры», имеющие очень далекое отношение к сельскому хозяйству. Пользуясь связями, служебным положением, они получают и строят на ней собственное благополучие. Обрабатывают же ее наемные работники (случается, «за бутылку»), часто из числа соседей «колхозников», часто на «колхозной» же технике, на «колхозном» горючем… Естественно, себестоимость продукции, выращенной на подобной ферме, будет куда ниже, чем у простаков-соседей. Ну, а поскольку высокопоставленным «фермерам» как-то негоже зарабатывать обманом, так сказать, в чистом виде – земля оформляется на тещу, тестя и прочих родственников и знакомых.

То же самое можно проделывать и со ссудами (государство выделяет их немало – не зря мы говорим о «черной дыре»). Кто их получает в первую очередь? Правильно – те же, кто и распределяет их. «Рядовые» же фермеры могут получить обычную ссуду под «бешеные» проценты – если повезет, когда-нибудь расплатятся…

А вот, скажем, немцы не имеют права отдавать (продавать) землю даже наследникам – если те не занимаются сельским хозяйством профессионально, не имеют аграрного образования. Наши же «реформисты» хотят пустить землю в свободную продажу. Можно только вообразить, что из этого получится!

– Земельная реформа в России осуществляется, как известно, далеко не в первый раз. Наиболее известна из них «столыпинская». Думается, было бы полезно вспомнить о них еще раз.

– Лучше обратиться к самому Петру Столыпину, к его речам, изложенным им в Государственной Думе весной 1907 года:

«…Мысль о том, что все государственные силы должны прийти на помощь слабейшей его части (крестьянству – автор), может напоминать принципы социализма. Но если это принцип социализма, то социализма государственного… У нас принцип этот мог бы осуществляться в том, что государство брало бы на себя уплату части процентов, которые взыскиваются с крестьян за предоставленную им землю. В общих чертах дело сводилось бы к следующему: государство закупало бы предлагаемые в продажу частные земли, которые, вместе с землями удельными и государственными, составляли бы государственный земельный фонд.

Из этого фонда получили бы землю на льготных условиях те малоземельные крестьяне, которые в ней нуждаются и действительно прилагают теперь свой труд к земле, и затем те крестьяне, которым необходимо улучшить формы нынешнего землепользования…

Таким образом вышло бы, что все государство, все классы населения помогают крестьянам приобрести ту землю, в которой они нуждаются. В этом участвовали все плательщики государственных повинностей, чиновники, купцы, лица свободных профессий, те же крестьяне и те же помещики…»

Результат такой политики не заставил себя ждать: к 1912 году Россия буквально завалила зерном и внутренний рынок, и рынок Европы.

В настоящее время у нас земельный вопрос решать через куплю-продажу нельзя. Будет второй пример «прихватизации». Опять появятся подставные лица на приватизированные объекты и значительные площади земли, что приведет к дискредитации реформы.