И. Ярмизин - Средневековье - забытая история Запада. Том 3. Итоги эпохи

Нередко его учреждению способствует появление какой-либо выдающейся личности. Например, Ирнерия, великого исследователя римского права, в Болонье. Или знаменитого философа и теолога Пьера Абеляра – в Париже. Триумф и падение, любовь и трагедия его жизни не уступают содержанию любого героического романа той эпохи. Он – один из признанных рыцарей многочисленных диспутов того времени, напоминавших настоящие ристалища и нередко перераставших в них. Преподаватели и студенты обретали здесь громкую славу или великий позор. Под стать рыцарским турнирам.

Ристалища, поединки, дух вольности не только наносили материальный ущерб зданиям, но и способствовали появлению новых и, как позже выяснится, великих центров обучения и науки. Так, в 1168 году представители «английской нации», обидевшись на парижан и разругавшись с ними, перебрались на свой остров и основали там Университет. Впоследствии его имя узнает весь мир. Это Оксфорд. Однако, всего через 40 лет его постигла та же участь: скандал, восстание и раскол, после чего часть преподавателей и студентов, обидевшись, ушла. Так был основан Кембридж. А еще через 13 лет – в 1222 году – аналогичная история произошла в первом университете в Болонье. Только на этот раз конфликт произошел с городскими властями. И вновь прежняя тактика действия – уход части студентов и преподавателей и основание новой «альма матер». И вновь успех. Как в Кембридже и Оксфорде. Это университет в Падуе. В эпоху Возрождения он становится интеллектуальным центром Венецианской республики. В нем учится и преподает множество настоящих гениев. Чего стоят только имена Коперника и Галилея! Приведенные примеры свидетельствуют, что Университет – это, прежде всего, люди. Свободная община профессоров и студентов. Там, куда она перемещается, на пустом месте возникают великолепные учебные заведения, расцветают науки и искусства.

Как ни странно, появление «новой учености» вкупе с рассадником вольнодумства вызвало протесты многих интеллектуалов того времени. В их числе был и святой Бернар. Разумеется, он пришел в ужас от школярства, его образа жизни и прочих примет нарождающейся вольницы. В своем воззвании к ученикам и преподавателям, он призывал одуматься и отвратиться от Парижа, этой Вавилонской блудницы. Ему он противопоставлял уход в пустыню, отшельничество как единственный путь к спасению. Разве лекции не «бесполезная завеса между душами и Христом?», – вопрошал будущий святой. – Зачем их слушать, если «в лесах ты найдешь больше, чем в книгах; деревья и скалы научат тебя тому, чего не знает ни один учитель». Потрясенный величием Бога, Бернар не выносил рационалистов-диалектиков, ищущих везде смысл и логику. На созванном Соборе он одержал верх над Абеляром, но в отношении разудалого студенческого племени его проповедь, пусть даже блестящая и глубокая, с самого начала была обречена на провал.

Для расцвета университетов крайне важным было кардинальное изменение отношения в обществе к ключевой фигуре образования, – преподавателю, профессору. Не сразу, но в течение ста лет такая трансформация произошла. Еще в XII веке профессоров обвиняли в торговле благом, принадлежащим одному лишь Богу, – знанием. А в получении денег и извлечении личной выгоды за счет Бога, – один шаг до святотатства. Но веком позже утвердилась мысль, что его усилия по обучению студентов, это тоже труд. А значит, за него можно получать достойное вознаграждение. Тем более, что профессор был и наставником, и ученым, и интеллектуалом, «экспертом», по-современному. Он принимал активное участие в дискуссиях и помогал вырабатывать решения по самому широкому кругу актуальных вопросов: нищенство монахов, королевская власть, папское налогообложение и т. д.

Преподавателями руководили ректоры, которых они сами вместе со студентами избирали. Ректор находился под надзором канцлера, как правило, назначаемого местным епископом. Влияние канцлера со временем сошло на нет, и университеты добились почти полной независимости. Они успешно отстаивали ее в борьбе со светской властью и формально подчинялись лишь церкви. Хотя вмешательство духовенства было крайне редким и незначительным.

Почти с самого начала своей истории Университеты пользуются огромным авторитетом и по праву называются «любимой дочерью короля». И это не просто фигура речи: ректора, в случае смерти на занимаемом посту, хоронили как наследного принца (!). Как же получали столь высокую должность? Дарованием короля или папы римского? Вовсе нет. Очень часто свой высочайший статус ректор получал из рук обычных студентов! Причем на срок всего в три месяца. Фантастическая демократия даже по современным меркам. Оборотной стороной ее было то, что выборы в первых Университетах нередко шли практически перманентно. Сторонники и противники кандидатов зачастую давали волю своим эмоциям, о чем свидетельствуют выбитые окна, поломанные скамейки, вынесенные вместе с косяками двери. Иногда здание и вовсе разносилось вдребезги. А современным исследователям от тех бурных лет достались многочисленные сметы расходов на проведение ремонтов.