Михаил Тихомиров - Труды по истории Москвы

Родословцы Московского государства любили бездоказательно выводить основателей московских боярских родов «из Орды», «из немець» и т. д. Это стояло в тесной связи с тем, что сами московские государи поддавались соблазну вести свой род «из Прус» и от самого кесаря Августа.

Привычка выводить русские дворянские фамилии обязательно из других стран была очень удобна, так как она сразу и бесповоротно отвечала на сложный вопрос о начале боярского рода. «Муж честен» обычно появлялся из чужой земли и полагал начало знатному боярскому дому, а тем самым устранялся всякий разговор о том, кем был этот «муж честен» и его предки раньше.

Действительное же русское происхождение древних московских родов выясняется только с помощью кропотливых изысканий, особым мастером которых был покойный Н. П. Лихачев. Остановимся на происхождении только нескольких родов из числа высшего московского боярства.

Например, родословцы называют родоначальника Морозовых «прушанином», который якобы приехал «из немец, из Пруские земли». Другой вариант сообщает, что первого Морозова звали Миша, что он сражался в Невской битве, а «лежит в Новгороде у Михаила святого на Прусской улице». [460]Церковь «Михаила на Прусской улице» упоминается нередко в летописях; там мог находиться камень с памятной надписью о боярине Михаиле. В XVI веке, когда московские государи повели себя «из Прус», Прусская улица, вероятно, превратилась в Прусскую землю, а «прушанин» – в пруса.

Каким же образом родоначальник Морозовых оказался в Москве» Перед нами, кажется, без особой ошибки рисуется такая картина. Один из новгородских бояр с Прусской улицы, аристократического квартала в Новгороде, был боярином Александра Невского, вместе с которым отъехал позже из Новгорода в Суздальскую землю, вероятнее всего в Переяславль или Владимир, а оттуда он сам или его потомки перешли на службу к московским князьям. Так, родословцы говорят, что с Даниилом Московским «приехал из Володимера к Москве боярин Протасий», родоначальник Воронцовых—Вельяминовых.

Намеченный нами путь создания московского боярства находит себе подтверждение в истории другого рода – Кутузовых. По сказаниям родословцев, Кутузовы происходили от некоего Гаврилы, пришедшего «из немец» к Александру Невскому. У Гаврилы был сын Андрей, а у последнего – сын Прокша, «а лежит в Новгороде в Великом у Спаса в Нередицах». [461]Новгородское происхождение Гаврилы едва ли подлежит сомнению, тем более что внук его носил типичное новгородское имя Прокши и был похоронен в церкви Спаса Нередицы, находившейся в непосредственной близости к Городищу, княжеской подгородной резиденции. Позже дворянский род Кутузовых имел владения в Новгороде, а несколько Кутузовых в конце XV века были боярами новгородского архиепископа. [462]Переход новгородских бояр на службу к великим князьям может считаться явлением вполне закономерным, если принять во внимание ожесточенную внутреннюю борьбу в Новгороде, нередко кончавшуюся бегством новгородских бояр.

Однако при Александре Невском только начинала создаваться постоянная связь между некоторыми боярскими родами и определенной княжеской линией. Временем создания основного костяка московского боярства надо считать княжение Ивана Даниловича Калиты, с именем которого связано представление о начальной истории знатнейших боярских родов Московского княжества. Если верить родословным, то к Ивану Даниловичу выехали родоначальники Зерновых, Сабуровых, Годуновых, Плещеевых, Хапиловых, Квашниных.

Нет оснований полностью верить противоречивым показаниям родословцев о начале того или другого боярского рода, но их согласные указания на время Ивана Даниловича Калиты как на эпоху оформления московского боярства заслуживают всяческого внимания. В глазах позднейшего потомства имя Калиты вытеснило имена его предшественников и наследников, и только Дмитрий Донской оставил по себе такой же памятный след в родословцах.

Из кого же составлялся первоначальный слой московского боярства» Часть его состояла из тех бояр, которые служили уже Александру Невскому и его потомству. Но едва ли таких родов было много. Во всяком случае, память потомков не задерживалась на великом князе Юрии Даниловиче и на Данииле Московском, а обращалась ко времени Калиты, хотя отъезды бояр в Москву из других городов начались, несомненно, раньше. Так, отец Алексея митрополита отъехал из Чернигова еще до рождения Алексея, то есть примерно до 1299 года, следовательно, при Данииле Александровиче. [463]Таково происхождение Плещеевых, древнейшего боярского рода Москвы. Все остальные даты появления той или другой дворянской фамилии в Москве относятся или к более позднему времени, или могут быть выведены только гадательным путем.