Н. Котляр - Древнерусская государственность

Как подчёркивают летописцы, в последней трети X в. княжеская власть, оставаясь наследственной, делается единоличной. Впервые понятие единовластия в «Повести» применено к старшему брату Владимира Ярополку 85 85 Единовластным выглядит уже Рюрик в следующем сообщении Новгородской первой летописи младшего извода: «По двою же лету умре Синеус и брат его Трувор, и прия власть един Рюрик, обою брату власть, и нача владети един» (Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. С. 107). Как известно специалистам, А. А. Шахматов считал эту летопись ближе, чем «Повесть временных лет», к Начальному своду 1095 г. и, следовательно, – к Древнейшему своду. Однако приведённая цитата ставит под сомнение эту мысль, по крайней мере в словах относительно единовластия Рюрика. Думаю, что это место источника подверглось влиянию рассказов позднейших летописцев о единовластном правлении Ярополка и Владимира. под 978 г.: «А Ярополк посадники своя посади в Новегороде, и бе володея един в Руси». Победивший Ярополка в поединке за киевский престол Владимир также провозглашён Нестором единовластным правителем государства: «И начал княжити Володимер в Киеве един» 86 86 Повесть временных лет. С. 54, 56. .

Таким образом, государственность сложилась в обществе восточных славян, остававшемся ещё родоплеменным. Предлагаю назвать первое русское государство середины IX – большей части X в. надплеменным, поскольку власть не только отделилась от массы народа, но и поднялась над самой племенной верхушкой, приобрела индивидуальный характер. Кроме того, государство было организовано уже по территориальному принципу и этим решительно отличалось от предшествующих ему протогосударственных объединений. Такой была социальная сущностьДревнерусского государства IX – первой половины X в.

Договоры с греками, и уже первый среди них 911 г., представляют Русь как совокупность населения всех её земель. Она выступает в этом договоре не только как особенная политическая общность со своей верховной властью, собственными «законами» и «поконами», но и как общность этническая. В преамбуле договора 911 г. послы Олега и других князей выступают «от рода рускаго» 87 87 См.: Рогов А. И., Флоря Б. Н . Указ. соч. С. 103. . В договоре Игоря 944 г. подчёркнуто, что послы представляют как Игоря и «всякое княжье», так и «всех людий Руския земля». А дальше «люди вси рустии» названы полноправными участниками русско-византийского соглашения 88 88 Повесть временных лет. С. 35. .

Что же касается формыДревнерусского государства IX–X вв., то стоит принять удачное определение, предложенное известным скандинавистом Е. А. Мельниковой: дружинное государство 89 89 Мельникова Е. А . К типологии становления государств в Северной и Восточной Европе // Образование Древнерусского государства. Спорные проблемы. М., 1992. С. 39. . Потому что господствующий слой такого государства был представлен верхушкой дружины, из её членов состоял в течение долгого времени элементарный аппарат управления. Дружина осуществляла собирание дани и судебные функции.

Следует принимать во внимание то, что Древнерусское государство с начала своего существования было полиэтничным. В Восточной Европе вместе со славянами жили более двадцати неславянских народов. Древнерусские летописцы хорошо знали об этом и учитывали это в собственных этноисторических построениях. Описывая племенные княжения в Восточной Европе, «Повесть временных лет» сообщает: «На Белоозере седять весь, а на Ростовьском озере меря, а на Клещине озере меря же. А по Оце реце, где втечеть в Волгу, мурома язык свой, и черемиси свой язык, моръдва свой язык» 90 90 Повесть временных лет. С. 13. . Нестор ещё неоднократно будет обращаться к неславянским, прежде всего угро-финским народам, которые сосуществовали с Русью в Восточной Европе.

Угро-финны и литовцы Восточной Европы в IX–X вв. переживали стадию разложения родоплеменного строя. В их среде также складывались союзы племён и затем племенные княжения, хотя хронология этих явлений ещё менее ясна, чем у славян. Можно допускать существование крупных племенных княжений: чудского мерьского, веского.

Нестор подчёркивает зависимое положение неславянских народов от Руси: «А се суть инии языци, иже дань дають Руси: чюдь, меря, весь, мурома, черемись, моръдва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, норома, либь – си суть свой язык имуще» 91 91 Там же. . Летописец видит различие неславянских народов и Руси, во-первых, в языке (говорят на собственных языках), во-вторых, в ином происхождении (ибо Русь принадлежит к славянским народам), в-третьих, в зависимом положении (дают дань Руси) 92 92 Насонов А. Н . История русского летописания XI – начала XVIII в. М., 1969. С. 69. .