Василий Игнатьев - «DIXI ET ANIMAM LEVAVI». В. А. Игнатьев и его воспоминания. Часть VIII. Педагогическая деятельность в свердловских институтах (1939-1956)

Как относились к латинскому языку те, изучение которого было им «на потребу», т. е. профессора, преподаватели? Заведующий кафедрой анатомии, он же декан, Николай Павлович Александров 16 16 Александров Николай Павлович – декан педиатрического факультета Свердловского государственного медицинского института в 1940-1941 гг. , «в минуты жизни трудные» приходил на помощь учителям. Высокого роста, седой, как лунь, с лицом пепельного цвета и голосом «шаляпинской» силы, он иногда устраивал со студентами беседы «о значении изучения латинского языка». Он говорил, сам себя слушал и смотрел, какое впечатление его речь производит на студентов и учителей. «Они» (первые) в этом случае не решались выступать в защиту, ссылаясь на строение рецептов. Никогда не забудет Пётр Алексеевич случая, как бывший ранее заведующим кафедрой физиологии, а в тот момент зав[едующий] уч[ебной] частью, в настоящее время член медицинской академии – Василий Васильевич Парин 17 17 Парин Василий Васильевич (1903-1971) – советский физиолог, академик Академии наук СССР (1966) и Академии медицинских наук СССР (1944). Окончил медицинский факультет Пермского государственного университета в 1925 г. Преподаватель Пермского государственного университета в 1927-1932 гг., профессор, заведующий кафедрой физиологии и декан биологического факультета Пермского индустриально-педагогического института в 1931-1933 гг., заведующий кафедрой физиологии, декан лечебного факультета, директор Свердловского медицинского института в 1933-1941 гг., профессор, заведующий кафедрой нормальной физиологии и директор 1-го Московского медицинского института им. И. М. Сеченова в 1941-1943 гг. Заместитель наркома здравоохранения СССР в 1942-1945 гг. Академик-секретарь в 1944-1947, 1955-1963 гг., вице-президент в 1963-1966 гг. Академии медицинских наук СССР. Директор Института нормальной и патологической физиологии Академии медицинских наук СССР в 1960-1965 гг. Директор Института медико-биологических проблем Минздрава СССР в 1965-1969 гг. Заведующий Лабораторией проблем управления функциями организма человека и животных Академии наук СССР в 1969-1971 гг. вызвал к себе в кабинет всю тройку латинистов и просил их продиктовать студентам следующее выражение:

Multa sunt, quae scimus,

Plura sunt, quae divinamus,

Plurima sunt, quae ignoramus. 18 18 По-латински «Есть много вещей, которые мы знаем, Есть несколько вещей, божественных, которые мы не знаем».

П. А. не только в том только единственным случае, когда переданы были эти слова, но во всех случаях и во всех учебных учреждениях, где он преподавал латинский язык, свято соблюдал завет В. В. Парина и когда приходилось проходить неправильные степени сравнения прилагательного multus, диктовал это продолжение с указанием, что оно должно быть девизом в их жизни: двигаться в науке от «divimus» (гипотезы) к раскрытию тайны того, «quae ignoramus» (работать на науку). Через 18 лет после первой записи этого выражения в медицинском институте (1942 г.) П. А. встретил свою бывшую ученицу (в 1960 г.) во второй городской больнице Свердловска и она (Бересенёва) прочитала ему это выражение. Что сказать по этому поводу? Что может быть лучшей наградой в жизни учителю, как увидеть, что труды его не пропали даром.

Началась война… и жизнь сразу же изменилась. Уже в августе «латинисты» Липин и Игнатьев 19 19 Здесь автор отошёл от своего псевдонима. со студентами были направлены на Московский торфяник на сушку и уборку торфа. Первого сентября начались занятия, по 20-го те же «латинисты» со студентами и другими учителями были направлены в Сысертский район на уборку урожая. Занятия по латинскому яз[ыку] из главного корпуса перенесены были во второй корпус, где не было центрального отопления. Комендант здания более всего боялся за лягушек, которые были в подвале и отеплял его. Печи топили хозяева лабораторий для себя, а так как у «латинистов» не было своих комнат, а они были на иждивении, то было так: с утра они замерзали в чужих комнатах, а к концу их занятий хозяева начинали топить печи для себя. Питание сокращалось и сокращалось. Был случай, что П. А. встретился в столовой, где давалось дополнительное питание (УДП) со своей студенткой Мокеевой, и она подложила ему на стол маленький кусочек хлеба. Начинали припухать ноги. Что делать?

В марте 1943 г., когда П. А. подал заявление об уходе заведуюшему учебной частью института проф[ессору] Пунину (был эвакуирован из Смоленска) он с укором ему сказал: «Хорошенькое дело: старший преподаватель вуза уходит в какие-то сторожа». П. А. промолчал, но в глазах у него уже рябило и ноги подкашивались. … Профессор имел неплохое снабжение питанием. Как это сказано: «Сытый голодного не разумеет».