Николай Соколов - Убийство царской семьи. Полная версия

Эти свидетели были допрошены членом суда Сергеевым: А.С. Кривова 25 октября 1918 года, А.Г. Поздина-Замятина 14 декабря того же года и А.Д. Старцев 18 того же декабря в г. Алапаевске.

Обе эти подлинные телеграммы в числе других были препровождены Сергееву начальником Алапаевской Почтово-Телеграфной Конторы 15 декабря 1918 года за № 303.

Эта телеграмма была найдена прокурорским надзором 25 августа 1918 г. в здании Уральского областного совета.

Задержаны были красноармейцы П.Д. Поздин-Замятин, Я.И. Насонов, А.П. Костылев и И.Г. Стрехнин. Первый был допрошен Сергеевым 15, а остальные 18 декабря 1918 года в Алапаевске.

Эта телеграмма была препровождена Сергееву начальником Алапаевской Почтово-Телеграфной Конторы 13 декабря 1918 года за № 303.

Эта телеграмма была препровождена Сергееву начальником Екатеринбургской Телеграфной Конторы 20 января 1919 года за № 374.

Я попытаюсь объяснить позднее, почему ни в телеграмме Белобородова, ни в его официальном газетном сообщении не упоминалось о судьбе Великой Княгини Елизаветы Федоровны.

Свидетель K.B. Трушков был допрошен членом суда Сергеевым 22 декабря 1918 года в г. Алапаевске.

11 октября 1918 года был произведен медико-полицейский осмотр и вскрытие трупа Ремеза, 12 октября – осмотр всех остальных. 26 октября того же года – членом суда Сергеевым судебно-медицинский осмотр и вскрытие всех трупов, кроме уже вскрытого трупа Ремеза.

Обвиняемые Ефим Андреев Соловьев и Петр Константинов Старцев были допрошены членом суда Сергеевым 28 декабря 1918 года в Алапаевске, обвиняемый Иван Павлов Абрамов мною 18 апреля 1919 года в Екатеринбурге.

Сафаров был в штабе Ленина и прибыл вместе с ним в Россию в 1917 году. Он был членом Уральского областного совета и редактором большевистской газеты «Уральский Рабочий». Национальности его я не знаю.

Свидетельница В.Н. Карнаухова была мною допрошена 2 июля 1919 года в Екатеринбурге.

7 февраля 1920 года, когда погиб Адмирал Колчак, я был в Харбине. Положение было тяжелое, не было денежных средств. Я обратился в феврале с письмом к послу Великобритании в Пекине г. Лямсону и просил его дать мне возможность вывезти в Европу акты следствия и вещественные доказательства. Я указывал, что в числе вещественных доказательств имеются останки царской семьи. 23 февраля ко мне прибыл секретарь посла г. Кейф и сообщил мне, что посол запросил свое правительство в Лондоне. Лямсон, видимо, не сомневался в утвердительном ответе. Мой вагон был взят в состав поезда Кейфа и охранялся. 19 марта английский консул в Харбине г. Сляи передал мне ответ английского правительства. Он был лаконичен: «Не можем». Вместе с генералом Дитерихсом мы обратились к французскому генералу Жанену. Он ответил нам, что он не станет никого запрашивать, так как помощь в таком деле считает долгом чести. Благодаря генералу Жанену удалось спасти акты следствия и вещественные доказательства. Не могу обойти молчанием имен двух русских людей. Купец в Харбине И.Т. Щелоков добыл у кр-на Ф.М. Власова слиток золота, давший при реализации 3000 иен. На эти деньги мне удалось выехать в Европу и спасти следствие.

«Архив Русской Революции», том I.

«Русская Летопись», книга 5.

После убийства Мирбаха немцы требовали ввода батальона своих войск в Москву. Большевики, конечно, отказали. Немцы пошли на уступки и готовы были компенсировать свое требование согласием большевиков оградить жизнь немецких принцесс и Наследника Цесаревича, как неотделимого от матери.

Свердлов, без сомнения, знал намерения немцев. 18 июля, говоря о «казни» Царя, он особо выделил имена Императрицы и Наследника, подчеркивая, что именно они живы. Этим он пресекал в корне требования немцев о вводе батальона, ликвидируя в корне вопрос.

По этой же причине большевики умолчали о судьбе Великой Княгини Елизаветы Федоровны, зная прекрасно, что немцы не поверят их сообщению о похищения ее «белогвардейцами».

Голощекину в Екатеринбурге не было никакой надобности выделять имена Императрицы и Наследника. Он говорил поэтому об «эвакуации» всей вообще семьи, кроме «казненного» Царя.