Анатолий Панков - Эх, хорошо в Стране Советской жить. От Сталина до Путина, от социализма до капитализма

Девочкина мама грубо отругала меня, а мне было весело от приключения, я, в отличие от взрослых, даже не успел испугаться…

О своих приключениях в первые школьные годы, которые я в основном провёл в Сергиевке, с бабушкой, я рассказал. Но и попозже, в подростковом возрасте маме было чего опасаться.

На рабочей окраине столицы, где мы жили, после войны властвовали банды. Безотцовщина, безденежье, алкоголь, бескультурье… Примерно каждый третий пацан из тех, с кем я играл, имел приводы. Некоторые прошли колонию, и не один раз.

В соседнем подъезде жила семейка – «достойная» ячейка передового советского общества». Молодая пара – на мой детский взгляд им было лет по тридцать с хвостиком. Оба регулярно оказывались в заключении. Жена в промежутках отсидки ещё как-то успевала поработать. Видел я её на заводе «Фрезер», она лихо гоняла по цехам на электрокаре, перевозя заготовки.

У мужа труд на благо социализма не складывался. Только выйдет – вскоре снова загребут.

Однажды он постучал к нам в квартиру. Я был один. Открыв дверь, я увидел его высокую фигуру, мрачную физиономию, и мои ноженьки подкосились. В такой ситуации растерялся бы кто угодно из наших соседей. Все боялись его, зная «заслуги перед отечеством».

– Я смотрю – у тебя книжки есть. Дай почитать… – довольно мягко и вежливо для его пугающей внешности попросил незваный гость.

Мы жили на первом этаже. Окно не всегда закрывали шторами. И с улицы, с высокого дощатого тротуара, когда вечером мы зажигали свет, хорошо видна этажерка с книгами. Так что не удивительно, что зоркий взгляд рецидивиста узрел «моё богатство». Хотя всего-то книг тогда у меня было десятка три. Вместе с учебниками. Выбор не велик. Что же ему предложить?

– Про природу есть? – неожиданно для меня спросил он. Я достал «Кащееву цепь» Михаила Пришвина. Другой книги «про природу» у меня не было. Он взял.

Я уж было распрощался с книгой, ведь мирская жизнь этого соседа была всегда кратковременной. Однако вскоре он вернул книгу.

– Занятная вещь, – прокомментировал он и ничего иного просить не стал. И даже не осмотрел содержимое этажерки. Вскоре он исчез. Видимо, вернулся в привычную тюремную среду. И исчез навсегда. По крайней мере, я его больше никогда не видел.

У этой криминальной пары родился сын. В тюрьме. Рос он, естественно, без родительского внимания, с бабушкой. Отличался… отборным матом. До школы он вообще не употреблял иных слов, не мог пользоваться нормальным лесиконом. Кроме того был нервозен и агрессивен, мог из-за пустяка полезть в драку, запустить чем-нибудь тяжёлым, что попадётся под руку. Я старался с ним никак не общаться.

Предполагаю, что из него вырос достойный преемник своих родителей на криминальном поприще. Но я это не смог наблюдать. После слома нашего дома пути-дорожки с ним, с его криминальным семейством и со всеми соседскими хулиганами разошлись. В этом, кстати, была социальная польза от хрущёвской программы по ускоренному возведению панельных домов в новых микрорайонах столицы: на какое-то время, на мой взгляд, некоторые банды, обильно расплодившиеся в трудное военное и послевоенное время, распались.

Но попозже довелось пообщаться с другим членом этого семейства. Опять-таки свою роль сыграло моё незанавешенное окно.

В соседнем доме как-то незаметно, неожиданно для меня из маленькой девчушки выросла невеста. На неё, как она призналась, произвела сильное впечатление моя поза «мыслителя». Видимо, она увидела меня, когда я зачитался книгой, позабыв и про незанавешенное окно и про весь остальной мир. Девушка сделала так, что мы вроде бы нечаянно столкнулись у дома. Познакомились. И хотя я был не на много старше её, но всё же раньше я видел в ней лишь кроху, копошащуюся в песочнице, и никогда не помышлял о знакомстве. Но теперь ей уже стукнуло шестнадцать. И она была весьма привлекательна. К тому же, как выяснилось, умна и начитанна. Она занималась в студии театра драмы и комедии на Таганке, который впоследствии стал базой для труппы Юрия Любимова. Мы стали встречаться, бродили по окрестностям, разговаривали на интеллектуальные темы. Она читала стихи. Никаких попыток к более тесному сближению с ней я не предпринимал. Просто она была редким, экзотическим экземпляром для нашего рабочего посёлка.

И вдруг приходит возбуждённый сосед из того уже мною упоминавшегося криминального семейства – младший брат рецидивиста-природолюба – и ставит передо мной вопрос ребром: насколько у меня серьёзные намерения относительно этой девушки? Мол, она слишком молода и ещё глупа, ты можешь её обидеть, а мы своих в обиду не дадим. Так что «отзинь», отстань то есть, у тебя своя компания, и живи в стороне, а то поговорим с тобой иначе… Угроза была недвусмысленной.