Николай Жданов-Луценко - Наследники и оборотни Империй. Конспирологическая повесть

Из материалов НКВД: «Среди пленных был юноша по имени Юдзи. Ему было всего 16 лет. В его обязанности входило считать, сколько зараженных мошек может упасть на человека с самолета». Юдзи Курусима был санитаром-лаборантом филиала отряда №731 и, имея специальную подготовку, принимал участие в культивировании бактерий холеры, сыпного тифа и других инфекционных болезней, а также в испытаниях бактериологических снарядов.

Курусима был самым молодым узником, как и одним из самых юных душегубов «Отряда 731». Его отобрал лично Сиро Исии, который курировал парня и считал, что тот далеко пойдёт. Именно этого санитара-лаборанта он откомандировал для связи с полковником Хисаси Уэмурой, у которого было задание Генерального штаба координировать работу трёх отрядов бактериологов и химиков в Маньчжурии. Юдзи был старательным, нравился Уэмуре, и в свою очередь считал их с Исии духовными отцами и учителями. Старик Уэмура даже рассказывал ему много историй о начале своей карьеры в русско-японскую войну, о работе в качестве разведчика в императорской России, а затем в Берлине вплоть до Первой мировой войны. Видимо, десятилетия молчания тяготили полковника и в лице юного Курусимы он обрёл благодарного слушателя, который как бы исповедовал его накануне ухода. Поэтому, когда советские войска подошли к Харбину, именно Курусима был последним, кто видел Уэмуру в торжественный момент совершения обряда самоубийства сэппуку. Полковник завещал юноше свой большой фамильный меч и наказал спастись и выжить, чтобы продолжить начатое дело во имя великого будущего Японии. Юдзи сжёг все свои бумаги, которые он методично вёл в «Отряде 731», однако решил вести дневник. Ему разрешили продолжать его и в спецлагере №48 при условии, что все записи не покинут пределы заведения. Сейчас Курусима перечитывал заметки 1945 года, сделанные в поезде, увозившем их из Харбина в сторону Кореи:

«…Вечером 16 августа, когда эшелоны задержались на станции Чанчунь, адъютанты обежали вагоны, известив, что „сейчас будет говорить его превосходительство начальник отряда Сиро Исии“. Генерал в сопровождении адъютанта со свечой в руках медленно шел вдоль вагонов и громким голосом обращался к собравшимся на платформе: „…Япония побеждена. Мы возвращаем вас на родину. Но при всех условиях вы должны хранить тайну „Отряда 731“. Если кто-то не сохранит её, то я – Исии – найду такого человека, где угодно, и разделаюсь с ним! Поняли?“ Свеча отбрасывала тень на лицо Исии, придавая ему зловещее выражение. Матери крепче прижимали к себе маленьких детей, ощущая леденящий душу страх, как если бы они увидели самого сатану…»

Тяжелой оказалась дальнейшая судьба подростков-стажеров. Вернувшись на родину в возрасте 14—18 лет, они не имели никакого официального документа об образовании, кроме свидетельства об окончании начальной школы. В обычной жизни найти применение полученным в Отряде навыкам было нелегко. Подростки-стажеры – в полном смысле слова незаконнорожденные дети японской армии – в трудный период после поражения Японии хлебнули много горя. И это было их кармой. Они предпринимали попытки добиться официального признания того, что ими был пройден курс обучения в качестве стажеров. Но руководители «Отряда 731» во главе с Сиро Исии, хотя и знали о послевоенных мытарствах бывших подростков-стажеров, делали вид, что это их не касается, потому что прежде всего боялись ответственности за совершенные преступления. Никто из руководства не пожелал сообщить в министерство просвещения о том, какой серьезный курс обучения прошли подростки в отряде. Так и остались они «побочными детьми», не признанными даже самим «Отрядом 731». Надо сказать, что у Сиро Исии с самого начала и в мыслях не было дать подросткам-стажерам какой-либо официальный документ о прохождении ими курса. Он обещал это только для того, чтобы заманить их в отряд. Юдзи отбился от состава на одной из станций и был взят в плен китайцами, которые вскоре передали его советской стороне. Хорошо, что они не заподозрили юношу в работе на «Отряд 731», а то растерзали бы живьём. Смершевцы, однако, быстро разговорили Курусиму, убедив его сотрудничать со следствием и подробно рассказать о деятельности создателей бактериологического оружия. Поскольку он обладал цепкой памятью и хорошо рисовал, чекисты поставили перед ним задачу максимально подробно проиллюстрировать всё, что происходило в Отряде. При этом Юдзи вспомнил, что так же действовал в войну и Токио: поскольку цветной фотоплёнки не было, в Отряд прислали художника, которого заставляли присутствовать на всех опытах над людьми и переносить это в цвете на бумагу.