Александр Хинштейн - Кризис

Клинтон Уильям Джефферсон (Билл)(р. 1946) — 42-й президент США в 1993–2001 гг. В нашей памяти остался как непревзойденный игрок на саксофоне и герой сексуального скандала с Моникой Левински. Кроме того, он пытался призывать на службу в армию гомосексуалистов. Ельцин называл его «другом Биллом».

«Друг Билл» умело пользовался известными слабостями «друга Бориса». На встречах и переговорах он банальным образом подпаивал российского президента, парализуя у него всякую волю к сопротивлению.

На саммите в 1995 году, накачав Ельцина калифорнийским вином, Клинтон убедил его не выходить из договора по ограничению обычных вооружений в Европе. Еще раньше «повеселевший» Ельцин согласился с расширением НАТО на Восток.

«По меньшей мере, он не агрессивен, когда пьян», — саркастически изрек как-то Клинтон

Стоит ли добавлять, что медь, алюминий и стронций вывозился из России за бесценок: во-первых — по ценам просто бросовым, а во-вторых — за доллары, которые для самого покупателя ничего не стоили, одно слово — черепки.

Развал СССР в очередной раз оттянул коллапс американской экономики. До середины 1990-х американцы фактически управляли нашей страной. Вся приватизация, создание рынка ценных бумаг велись исключительно по рецептам, написанным заокеанскими советниками; и вовсе не из альтруизма и человеколюбия.

Американское цивилизаторство России фактически повторило освоение самой же Америки, когда испанские и португальские конкистадоры под предлогом, как сказали бы сегодня, интеграции туземцев в мировое пространство, просто обобрали доверчивых дикарей до нитки, а потом еще и стерли с лица земли.

Вновь обратимся к цифрам; ничто так не впечатляет, как конкретная, не отягощенная никакой идеологией бухгалтерия.

Если к середине XV века во всей Европе насчитывалось лишь около 7 тысяч тонн золота и серебра, то с открытием Американского континента эта цифра выросла в разы. До конца XVI столетия из-за океана было вывезено 23 тысячи тонн серебра и 755 тонн золота. В XVII–XVIII веках процесс этот ускорился: 3 тысячи тонн золота, 93 тысячи тонн серебра. Европа, стало быть, богатела, а дикари в лучшем случае довольствовались грошовыми подачками.

Все войны в мире происходят из-за денег; когда же, в конце концов, мы это поймем! И неважно, как именуются они: обращением дикарей в христианство, крестовым походом протав коммунизма или помощью порабощенным народам.

Впрочем, о губительном участии западных цивилизаторов в становлении российской демократии мы поговорим чуть позже. Пока же вернемся к американской экономике, точнее к тому, что принято считать таковой.

За последние двадцать лет нам так здорово промыли мозги, что большинство населения свято убеждено, что Штаты — эталон стабильности и успеха, американское — значит, отличное.

(Уникальная, между прочим, ситуация, когда народ побежденной страны относится к своему завоевателю как к спасителю. А все она — грамотная пропагандистская обработка.)

Российские либералы, не стесняясь, апеллируют к Америке как к высшей силе. Недавно по телевидению кто-то из экономических идеологов либерализма — то ли Гринберг, то ли Гонтмахер — так прямо и заявил: надо молиться на Америку, чтобы она быстрее вышла из кризиса и вновь начала покупать наши товары, тогда, мол, и промышленность оживет.

Ага! Лес, рыбу и нефть взамен на черепки.

Либеральные экономисты почему-то не задумываются, что благополучие американского государства напрямую зависит от неблагополучия государств остальных; точно по ломоносовскому закону о сохранении энергии — если где-то что-то убывает, значит где-то что-то прибывает.

И не случайно на предложение президента Медведева о введении новой резервной валюты — абсолютно разумное, кстати, и оправданное — американские власти единодушно ответили отказом. Лишиться долларового владычества означает для них полную потерю финансовой мощи, вплоть до государственного дефолта.

Вся экономика США построена по принципу пирамиды, причем не только внешняя, но и внутренняя. Нынешний кризис наглядно это подтверждает.

С чего, собственно, он начался? Да очень просто. С того, что дебет перестал сходиться с кредитом.

Среднестатистический американец давно уже привык жить в долг. Он покупает машину в кредит, дом — в ипотеку, учится в институте за счет образовательного кредита. О том, чем и когда расплачиваться, американец старается не думать: это будет лишь завтра, а на дворе-то — сегодня.