Абдурахман Авторханов - Ленин в судьбах России

Вот и второй пример, когда идеологу перестройки, защищающему Маркса и Ленина, отвечает рядовой советский интеллигент из провинции:

"Вы с пиететом цитируете Маркса… Мне как-то попалось на глаза одно место, где он рассуждает об эпизоде Парижской коммуны, когда коммунары в ответ на расстрел версальцами пленных, расстреляли несколько десятков заложников во главе с Парижским архиепископом. В принципе осуждая институт заложничества как пережиток варварства, Маркс тем не менее оправдывает коммунаров, так как их действия, мол, были лишь ответной мерой. Как это теперь прикажете называть, как не постулатом "классовой морали"? Кулаков, как теперь выяснилось, репрессировали неправильно. Значит ли это, что буржуазию репрессировали правильно? И что такое сталинский лозунг "уничтожим кулачество как класс", как не продолжение ленинского лозунга "уничтожим буржуазию как класс"? Не кажется ли Вам, что идеология классовой исключительности — то же, что и идеология расовой исключительности?… Давайте не будем обольщаться, не будем строить иллюзии насчет доброго Владимира Ильича и злого Иосифа Виссарионовича. Это все сказки для детей. Говорят, что у нас нет зон и лиц свободных от критики. Кинули Сталина, как собакам голодным кость, — нате грызите, но больше чтобы ни-ни. Вот тебе, бабушка, и весь плюрализм". (Л.Михайлов, Челябинск, газета "Книжное обозрение", 18.8.1989).Особенно острой и повсеместной стала в народе критика Октября и Ленина с приближением очередной годовщины октябрьского переворота. Вновь повторяется требование, которое ранее было выдвинуто по советскому телевидению и на съезде Советов некоторыми из народных депутатов — о вынесении саркофага с останками Ленина из Мавзолея (М.Захаров, Ю.Афанасьев). Подобное требование выдвинул и "Российский народный фронт" на митинге в столице у стадиона в Лужниках. Его резолюция была напечатана в официальном органе советских профсоюзов газете "Труд” от 26-го октября 1989 г. Там сказано: "А закончился митинг принятием трех резолюций. Зато каких! В одной выдвигались требования вынести саркофаг с останками В.И.Ленина из Мавзолея и предать земле, убрать отовсюду его портреты и бюсты. А заодно разделаться и с партией, созданной Владимиром Ильичем". Официальное празднование 72-ой годовщины Октября было бледное и без обычных фанфар. В центре внимания, конечно, находилась перестройка. Доклад на юбилейном собрании сделал новый шеф КГБ В.А.Крючков, который прошел в состав Политбюро обычным для его учреждения путем: через политический труп своего предшественника. Своему докладу он предпослал явно антиисторическое утверждение, которое ему подсунул невежественный референт. В этой связи приходится еще раз цитировать то, что Ленин говорил о режиме февральской России, против которой он совершил октябрьский переворот. Это то место в "Апрельских тезисах" Ленина, где сказано: "Россия сейчас самая свободная страна в мире из всех воюющих стран" (ПСС, т.31, стр.114). А вот, что говорит об этой России Крючков:

"В октябре семнадцатого совершилось то, чему не было прецедентов в истории. В огромной стране, отличавшейся особой тяжестью социального и политического гнета, бесправием народа, вся власть перешла в руки рабочих и крестьян. На обломках рухнувшей империи возникла Республика Советов…” ("Правда", 5.11.1989).

Чтобы оправдать октябрьский переворот, Крючков ссылается на порядки… царской империи, словно не было ни Февраля, ни февральской демократической России, да и свидетельств самого Ленина о февральской России. Крючков далее полемизирует с теми, кто утверждает, что Сталин — это последовательное продолжение программы Октября и Ленина:

"Мы слишком многое безвозвратно потеряем… если встанем на точку зрения тех, кто возлагает на Великий Октябрь историческую ответственность за сталинские преступления, кто пытается убедить нас будто сталинизм явился не отрицанием ленинизма, а его логическим развитием" (там же).

Крючков, входящий в состав руководящего ядра мозгового штаба перестройки, слишком опытный и всесторонне ориентированный политик, чтобы можно было допустить, что он сам верит тому, что он здесь говорит. "Протокол" обязывает даже серьезных людей до поры до времени играть в политические бирюльки. Однако ограничивая самих себя в "вольнодумстве", лидеры перестройки разрешают проявлять его своим подданным, чем те и воспользовались накануне и во время демонстраций 7-го ноября 1989 г. В ряде городов, включая Москву, происходили беспрецедентные в истории советского режима альтернативные демонстрации "народных фронтов" и неформальных организаций. В официально разрешенной антиоктябрьской демонстрации в Москве участвовало от десяти до пятнадцати тысяч человек. Демонстранты несли транспаранты с оригинальными и порой остроумными лозунгами. Некоторые из них цитирует публицист Александр Гинзбург: "Отменить статью 6-ую в Конституции!". "Вся власть — Советам! Фабрики — рабочим! Землю — крестьянам!". "Мы против любых форм тоталитарного режима!" "Нет — мафии и коррупции в высших эшелонах власти!" "Октябрьский переворот — трагедия России!" "Мы 72 года на пути в никуда!" "Великий Октябрь обернулся великим обманом!" "Советскому рабочему нечего терять, кроме нищеты!" "Пять лет перестройки, и вот ее плод: два шага назад и ни шагу вперед!" "Партия была, есть и будет есть!" "Вечная слава первым перестройщикам — матросам Кронштадта 1921 года!" "Горбачев, с кем ты?" И, наконец, лозунг из партийного гимна "Интернационал", который никогда так актуально не звучал в устах советских людей, как сегодня: "Вставай проклятьем заклейменный, весь мир голодных и рабов!" ("Русская мысль", 10.11.1989 г.). Россия митингует, дискутирует и властно шагает к своему второму Февралю. В авангарде идет его величество рабочий класс, который начинает предъявлять во время забастовок не только экономические, но и политические требования. Вот выдержка из интервью заместителя прокурора РСФСР, присутствовавшего на митинге шахтеров "Воркутауголь":