Марк Лачин - Остров в кармане

Потому прогуливаться надо в одиночку, иначе все пропустишь, ничего не увидишь. Шествуя же широко, размашисто, разгоняя меха дыхательной кузни, в какой-то таинственный момент впадаешь в состояние транса, экзистенциальной беременности, – и можешь идти так без остановки, пока хватит пространства острова. Кажется, все вокруг способствует этой текучей, беспрерывной медитации. Море показывает тебе неиссякаемое разнообразие своих картинок: оно рисует, играя светом, цветом, ветром, облаками, просеивает пульсирующий всполохами эфир пригоршнями дождя, сыплет тебе под ноги великанский град, и ты скользишь на нем, как на роликах, рискуя свернуть себе шею или навеки кануть в море. Здешние горы сотворены из песчаника: под дождем они тают и оплывают, как мороженое. Продвигаясь вдоль прибрежной полосы, я вышел на сотворенный природой «карниз». Внизу утробно шумела пучина. Вначале сцепление с подошвами было неплохое, и, сделав первые шаги, я начал уверенно продвигаться вперед. Но примерно на середине пути уклон «карниза» стал круче, дождь усиливался, мои ступни стали безвольно соскальзывать вниз – и я оказался в море. Вымокнув до нитки, некоторое время раздумывал: плыть дальше или брести…

…Я заметил их сначала боковым зрением: что-то взметнулось над выступающим в море утесом. Резко повернув голову, я увидел длинноногих птиц в оперении пронзительной белизны. Снежная стая с семью черными пунктирами клювов неслась прочь, восьмой клюв был спрятан под крыло, оставаясь на земле. Птица стоически переносила непогоду, замерев на одной ноге. Она напоминала эскимо на коричневой палочке, только грустное, какое-то обиженное эскимо. Я чувствовал, что передо мной разворачивается драма, и я могу наблюдать ее изнутри, поскольку, стоя по колено в воде, полностью слился с мокроточащим пейзажем. Тут одна птица отделилась от стаи, подлетела к оставшейся на земле соплеменнице и «шепнула» ей что-то, скрытое от меня в шуме волн. Головка с белоснежным хохолком вынырнула из-под крыла, мир снова обрел для нее краски. Затем последовал мощный взмах крыльев – и вот уже вся стая, словно объединенная невидимыми связями ломкодвижущаяся молекула ДНК, устремилась в открытое море. В тот момент я завидовал свободе этих неведомых мне белоснежных созданий, которые могут вот так в одно мгновение, снявшись с места без вещей, без виз и кредиток, в проливной дождь, рассчитывая только на мощь крыльев и врожденные безотказные радары, полететь своим, только им ведомым маршрутом.

Куда же для начала полетим мы с вами? Знакомый вопрос для тех, кто отправляется в Путешествие. И поскольку, как сказал поэт, «лучше гор могут быть только горы», начинать лучше с Троодоса. К тому же, вот увидите, троодосские горы – идеальное место для размышлений о том, с чего мы начнем разминаться в своих способностях чувствовать этот остров. Но не так, как нам предписывают глянцевые путеводители, а по-другому. Как именно? Вот сейчас и попробуем. Обувь удобная, солнечные очки на месте? Тогда можно начинать и отправляться в горы.

Взбираться по серпантину дорог с отвесными горными склонами и само по себе непросто, но делать это по «встречке» (ведь движение здесь, как в Англии или Японии, левостороннее, а потому, на наш взгляд, – «неправильное») психологически непросто вдвойне. Наконец, когда мотор заглушен, чай выпит и сделано несколько шагов по пешеходной тропе, названной в честь Артемиды и убегающей вдаль под тенистые кроны ливанских кедров, напряжение отступает. И теперь ты будто впитываешь умиротворенность ландшафта через молчаливое его созерцание. В памяти начинают всплывать поэтические строки, например, вот такие – из Пастернака:

Лужайка обрывалась с половины.

За нею начинался Млечный путь.

Седые серебристые маслины

Пытались вдаль по воздуху шагнуть.

Когда впереди – поворот, то твоя тропинка, действительно, зависает во времени и пространстве… Остается лишь не замешкаться, занести ногу и продолжить движение. До тех самых пор, пока ты не заметишь, что с горной тропы ступил на какую-то иную, которая обязательно приведет тебя к искомым мыслям.

Итак, мы на Медном острове. Причем, Медь – это и есть его название. Хотя на самом деле, медь стали называть, как остров – “Cyprus” (англ.), который изобиловал ее запасами – и это единственный случай, когда металл так и значится в периодической таблице химических элементов, как Cuprum, что в переводе с латинского и означает «кипрский». Эти богатства откроются позже в III–II тысячелетии до нашей эры, во времена, которые так и будут называться – Бронзовый век. Но вначале давайте разберемся, откуда в здешних горах, которые зовутся Троодос, взялась медь. Да откуда возникли и сами горы? Тут нам понадобится отступить в Мезозойскую эру. Страшно подумать – 100 миллионов лет до нашей эры! Какой же мы находим нашу планету? Европа, Северная Африка и большая часть Азии – скрыты водами Мирового океана. Потом он будет наступать и отступать несколько раз, обнажая сушу постепенно, как бы наросшую из спрессованных останков бесчисленных морских обитателей. Да, да это тот самый песчаник – любимый стройматериал кипрского мастерового люда, в котором нет-нет да попадется эдакая окаменелость в виде почти целой морской ракушки, как автограф Создателя. Всмотревшись повнимательнее в породу, вы без труда обнаружите целую россыпь океанских моллюсков так называемого Мелового периода, с молодым задором посверкивающих на солнце. Так и возникла земная твердь, взбухла из океанских пучин, и какое-то время наш остров был единым целым с Африкой и с Малой Азией, соединяясь с ней в районе нынешней турецкой Анатолии. Но откуда тогда взялась медь? Конечно же, из недр земных. Материки пусть и медленно, но движутся. После «столкновения» двух тектонических плит: Евроазиатской с севера и Африканской с юга – в земной коре образовался разлом, из которого на поверхность устремились миллионы тонн расплавленной магмы. Так возникли горы Троодос, богатые медью. Кстати, специалисты говорят, что таких удобных мест для наглядного изучения геологических процессов на нашей планете всего два – здесь, на Медном острове, да еще в Новой Гвинее. Только в этих местах, благодаря особенности земного разлома, мы можем приблизиться к таинственным недрам Земли, к манящей всех ученых мира земной мантии больше, чем где-либо.

Читать дальше