Леонид Гурченко - Вынуть дьявола из мелочей

Принят пост, мы не постились,
Восьмое марта помним,
Два поэта в лучшем стиле —
Женщины – уму и сердцу воля.

Недвижно-движимые
Солнечные часы,
Расправив полётные
Стальные хвосты
Ракеты-стрелы
Монументальной красоты,
Измеряют не то что «ходиков» усы,
А солнечное пространство Земли —
От сотворения Мира время.
Пророков мера —
5508 лет [24]до воплощения Сына, —
Пророки смогли!

Над уровнем дна
Воздушного океана
Водолазная бочка
Висит день-ото-дня,
И выдаёт на экраны
Смерть – оперативная точка.

Останкинская башня —
Скопление выбросов
Востроголовых наших
Чертей – «морского» вылюдья,
Что гадов выводят, не страждут, —
Воздайте за тайную выгоду!

По жизни – меж ВэДээНХа
И монументом о космосе —
Ватага оккупантов,
Грызуще-громких музыкантов.
Подальше от греха —
Конь белый просится.

Задёрганный городом конь
Стоит стоймя под седлом.
Грозит ему дым-огонь
Вразнос гремящих напролом —
Он дёргает голову вниз
И в бок. Конь бы их загрыз.

По-над речкой Песчанкой
Береговые речевые
Мелколистые кусты
И многодумные деревья
От беглого ветра
Нечайно
Мотнули ветвями
Шевельнувшейся листвы.

Сыпучим потоком осени
Спустились с них косо,
Как саранча,
Горячие вести:
На рубежах, невзначай
Бои,
Ибо
Не война, а убийства, —
Падают листья.

Там зацепилась
Зверломная хитрость
За свой же чёртов гвоздь —
Глупость и рознь.
Враги из худших – поди ж ты! —
Клятые трижды —
Свои.

Сердца бессловесные
Не дадут, естественно,
Язычникам по зубам,
Что навязали нам
Во время όно [25]*

Стиль не наш и размер —
Избыток измен.
Зато Новорόссия строит
Жилище Бога —
Башню «Наш русский мир»,
В котором
Наш длительный опыт любви —
Украина без украинцев в крови.

Не в ширь волнующий,
А в глубь толчок,
И каждый из нас – замедленный
«Юго-восток».

Пришла в залом река – забросан поворот
Обломками гнилых деревьев, распирает
Пространство – к кубу куб – оранжевый порог
Пластмассовых изделий – ужас! Свой теракт здесь.

Вода без неприязни шаг за шагом – вверх,
Она удовлетворена той силой тайны,
Что сохраняет о живых и мёртвых – всех,
И достигает цели. Лишь вода и ангел —

Архистратиг – хранят те самые слова,
Которыми создал Господь и твердь и землю,
Холодная вода блестит, лицом светла.
В разливе быстрица весной, а что же – целью?

На забережье – хлесть, – напрасно, и забыть.
Ни лучшей доли, ни корысти не достигнув,
Едва течёт в кустах сникая без борьбы,
Ни сил, ни гнева и не страсти – лицо пустыни…

В лесу неповоротливые облака,
Что горло зыбуна – болотного колодца,
Насыщенные влагой света-сумрака,
Проглатывают раз за разом вспышки солнца.

По-над речкой видел чудо —
Стопудовая ветла
Баобабом в пять обхватов
Из глухомани к нам пришла.

Немота витой коры
И мучительные сучья,
Снег да ветер – взрыв, —
Предмет, несоразмерный чувствам.

Стоит, чтоб замечали,
Объект, он был вначале.

Когда царём на Руси был
Иван Васильевич Грозный,
Он царёву грозу усилил,
А было, кстати, уже поздно.

Не вывел измену
В каменной Москве.
Весёлое войско, к поясу эмблему:
«Верность царю, изменникам чаять смерть!» —

Собачья голова и метла то есть.

Вороной масти лошади шли,
Всадники в чёрных кафтанах,
И отороченный чёрным мехом шлык,
Быть в царском обиходе – радость такая!

Изменникам выть!

Чёрные вороны времён,
Отрицание, всё нипочём,
Возрождение корпораций,
Соимённых сословий, и жест адораций:

Гойда! – слава имеющим право!

Грозен был царь наш воин,
Первый царь – Иван Зноен,
Из Москвы – в Слободу, и был таков,
Бушующий игумен волков.

Разгорелось царское сердце
Пуще полымя и огня,
Задрожало я́рло [26]от измен в центре,
Сверхчеловечекий жар как унять?