Олег Айрапетов: Внешняя политика Советской России и СССР в 1920-1939 годах и истоки Второй Мировой войны

Неясным оставалось, можно ли было доверять Лондону и Парижу, которые за несколько месяцев до этого предали Чехословакию. Нельзя было не учитывать, что в это же время союзная им Варшава отказывалась от сотрудничества с Москвой, а на Дальнем Востоке начался очередной конфликт с Японией, вдобавок ничего не гарантировало, что он будет успешным, а в случае успеха – что он ограничится районом реки Халхин-Гол. Особую сложность задаче придал «дальневосточный Мюнхен», а именно соглашение между Великобританией и Японией в июле 1939, на пике советско-японского противостояния на границе Монголии и Маньчжоу-го. Лондон признал тогда японские завоевания в Китае, и этот шаг британской дипломатии не мог быть не учтен в Москве, где и так уже имели все основания для недоверия западным партнерам: уклонявшимся от ответственности англичанам, не желавшим идти без их санкции на сотрудничество французам и не скрывавшим своей враждебности полякам. В результате советское руководство во главе с И.В. Сталиным пришло к единственно верному решению принять предложение немцев заключить договор о ненападении. Угроза войны на два фронта была снята, и огонь войны был направлен в сторону ее разжигателей. Это дало СССР два года для подготовки к неизбежному столкновению с Третьим рейхом. Таким был идеологический и стратегический контекст решений советской внешней политики в межвоенный период.

С конца 1980-х в СССР, а затем и в государствах, образовавшихся на его развалинах, с подачи тех, кого в кругу политиков новой волны принято называть «нашими партнерами», была развернута колоссальная программа пропаганды по очернению советской внешней политики, а СССР был изображен одним из виновников Второй Мировой войны. В конце 1980-х и начале 1990-х годов был заложен фундамент историографии, основанной на презумпции вины Советского Союза, в которой большие работы советского периода оцениваются с лихостью традиций института красной профессуры. В сборнике документов «Фашистский меч ковался в СССР» практически все выстроено по принципу осуждения не требующего доказательств. СССР обвиняется в невыполнении условий Версальского договора, который, кстати, он никогда не признавал. Советские дипломаты даже не подписывали этот договор, но авторам идеологической поделки это было безразлично. Они выходили из подобных логических тупиков, козыряя способностью соответствовать потребностям современной им политики. Например, «История Великой Отечественной войны Советского Союза» названа «идеологической миной под процесс обновления нашего общества» 26.

На мой взгляд, эти обороты – явное свидетельство того, что цитируемый шедевр начал готовиться по заказу еще во время перестройки. При этом авторы явно сознательно допускают смешение понятий «нацистский» и «немецкий», ведя речь о догитлеровском периоде сотрудничества СССР и Веймарской Германии. Идеологическая зашоренность сквозит в оценках, которыми пестрит авторский текст сборника. Часто они не отягощены доказательствами, как, например, в случае с утверждением о том, что в Генуе у советской дипломатии была возможность заключения договора «с Западом», но она коварно выбрала соглашение с Германией 27. Недопустимость подобного рода приемов в серьезном исследовании, претендующем на объективный анализ прошлого, авторов скандального сборника не останавливает. Представляется, что ветеран советской дипломатии академик И.М. Майский был более прав, говоря о том, что случилось в Генуе в отношениях с тем самым «Западом»: «Разумеется, соглашения не произошло, да и не могло произойти…» 28

Традицию разоблачений продолжили работы петербургского историка О.Н. Кена. Так, например, в своем исследовании о советско-польском договоре о ненападении, написанном при поддержке (или по заказу) генконсульства Польши, нежелание Варшавы отказываться от участия во враждебных группировках в случае войны одного из участников соглашения он объяснил… членством Польши в Лиге Наций 29. Следуя этой логике, можно предположить, что Литва, Германия, Финляндия, Франция и т. д., заключавшие соглашения с СССР с включением этого положения, в Лиге Наций не состояли. Иногда демагогическое прочтение истории доходит почти до паранойи. Разумеется, пальму первенства прочно держат западные исследователи. Возможно, такой вид этой болезни естественен для некоторых работ, явно написанных под определенный заказ. В конечном итоге, нет ничего более политически мотивированного, чем версия истории внешней политики потенциального противника. И уж безусловно по заказу идет отбор исследований для перевода на русский язык.