Олег Кодола - Populus labyrinthus. Люди из лабиринта

Так повелось в теории цивилизаций, что цивилизацию делят на три стадии: аграрная (от возникновения земледелия); индустриальная (техногенная) и постиндустриальная (информационная), отказывая в существовании таковой собирателям и охотникам, неандертальцам и кроманьонцам одним скопом. Совершенно не замечая, что за общей схожестью кроются резкие отличия.

Наши ближайшие «родственники», неандертальцы, были очень похожи на нас – также были всеядными; делали каменный инструмент; владели копьём; умели делать жилища; использовали огонь и умели его разжигать (20); скорее всего, использовали одежду. Они точно, как и мы, любили украшения, подчёркивая собственную индивидуальность. Но при этом вполне «человеческом» наборе действий у неандертальца отсутствует целый ряд фундаментальных признаков нашей, кроманьонской, культуры.

Например, у неандертальцев отсутствует почитание мёртвых. Обычные одиночные захоронения на малой глубине, всегда в одной позе; никаких жертвоприношений: ни пищевых, ни бытовых; никакой охры; никаких обрядов и ритуалов. Отнесли и прикопали, чтобы не пахло. При этом одна и та же поза трупоположения: на боку, колени подогнуты, согнутые в локтях руки приближены к лицу. Фактически, это поза имитации положения спящего человека. Предположу, что для неандертальца «мёртвый» – это живой, но спящий или просто «другой», «иной», «не-такой», «который не проснётся» – не более того. Неандерталец так и не придумал мир, где «уснувший навечно» продолжал действовать, как живой. Романтизированные гипотезы о существовании ритуалов, связанных с поклонением неандертальцев тотему медведя, видимо, так и останутся научно-популярными сказками. По сути, неандерталец – это усложнённая версия гейдельбержца. Последний имитатор Земли.

Десятки стоянок кроманьонца, найденные в Африке, Европе, Азии, Америке и Австралии демонстрируют умения, присущие исключительно сапиенсу. Кроманьонцы доводят до совершенства обработку камня, изготавливая инструмент из тонких пластин. Возможно, подобного уровня обработки мог бы достичь и неандерталец, но мы этого никогда не узнаем. Кроманьонец использует кость для создания новых инструментов, например, гарпунов – наконечников нового вида, которые застревали в туловище жертвы. Костяные орудия (например, копьеметалки) он покрывает затейливым орнаментом. От Бретани до Урала распространяется искусство наскальной живописи; от Пиреней до Байкала находят статуэтки «венер» и животных.

Охота на равнинах Евразии, большей частью покрытых тундрой, процветает. По берегам рек, ручьёв и приледниковых озёр, широко осваивается водная (прибрежная) флора и фауна. В период молого-шекснинского межледниковья потеплело, и кроманьонец устремился на Север. Стоянка Бызовая находится на 64 параллели, а стоянка Мамонтова Курья – на 67 параллели, за условным Полярным кругом. Возможно, хладоустойчивость кроманьонца, в отличие от предыдущих «версий» человека, обеспечивалась не только физическими возможностями организма, но и «изобретательской» манерой мышления, обусловившей постоянное совершенствование техники обработки материалов.

Тридцать тысяч лет условного «кроманьонца» – это процесс постоянного улучшения уже известных адаптационных технологий: огня, одежды, жилища; каменного, деревянного, костяного и верёвочного инструмента. Усовершенствование и изобретение не только являют новое, но и отрицают старое: это третий закон диалектики.

Отсюда один шаг до изобретений, принципиально новых для мира охоты. Кроманьонец придумывает копьеметалку и лук, что позволяет с меньшими опасностями добывать еду. Парадокс, но этот изобретательский подход загоняет нас в эволюционный тупик развития. Оружие увеличивает среднюю выживаемость на охоте. Повышение выживаемости способствует росту населения Евразии. Рост населения требует освоения новых территорий с новыми видами добычи. Новый вид добычи требует новых технологий. В отличие от неандертальцев, среднестатистический sapiens – изобретатель и новатор.

Второе важное отличие от предыдущих эпох Homo – захоронения. Кроманьонцы используют парные захоронения ещё с Ближнего Востока (Казфех и Схул): с пищевыми жертвами; начиная с верхнего палеолита – парные, одиночные, тройные; появляется многообразие поз трупоположения; мёртвых оснащают копьями, каменными ножами, другим инструментом; присыпанные охрой, в одежде, украшенной бусами, в головных уборах, с браслетами и ожерельями. Разнообразие похоронного обряда и инвентаря, часто имеющего сугубо символическое значение, демонстрирует резко возросшую способность нового вида Homo к абстрагированию, мифологичность сознания, появление представлений о «другом» мире, где умерший также действует, и ему требуются инструменты «этого» мира. Наверняка в это время появляется лексический набор для выражения этих сложных понятий. Недаром одним из основных маркеров археологической культуры является способ погребения. Вслед за обрядом захоронения появляются обряды половозрастных инициаций, которые крепко связаны с культом умерших, предков. Эту тему более подробно мы затронем на примере святилища Большого Заяцкого острова.