Михаил Смирнов - О Михаиле Кедрове

Оказывается, этот красивый и стройный юноша, одетый всегда с иголочки, имеющий собственный выезд, уже давно жил напряженной духовной жизнью, о которой даже близкие не догадывались. В 15 лет он прочел «Преступление и наказание» и заплакал. Особенно поразили и запомнились слова: «Страдание и боль всегда обязательны для широкого сознания и глубокого сердца».

У него рано возникло убеждение, что никто не должен проходить мимо бесправия, царящего в мире. Каждый человек ответствен не только за собственные поступки, но и за зло, совершающееся на каждом шагу.

Он начал задаваться вопросами: отчего одни счастливы и богаты, а другие бедны и несчастны? Почему это так? Однако он был еще слишком молод и не знал путей борьбы против несправедливо устроенного мира. Но зерна уже были посеяны. Прошло четыре года — и его глаза открылись: Кедров впервые знакомится с марксизмом…

Было еще одно немаловажное обстоятельство, почему Михаил Сергеевич выбрал дом именно на Невском проспекте. Буквально в пяти минутах ходьбы (если идти быстрым шагом) находилась Караванная улица, где его друзья и товарищи организовали первое легальное большевистское издательство «Вперед».

Это было очень кстати. В случае необходимости, убегая от полиции, можно было скрыться на Караванной. И наоборот, «впередовцы» могли у него спрятаться. Получался такой взаимный «обмен» товарищами, преследуемыми охранкой. Да и вообще было легче работать, зная, что совсем рядом надежные и верные соратники по партии, большевики.

Наконец, можно было всегда посоветоваться с руководителем издательства «Вперед» Владимиром Дмитриевичем Бонч-Бруевичем. У того огромный опыт в издательских делах. Кедров пока не имел никакого опыта. Но революционной биографии Михаила Сергеевича мог позавидовать каждый…

…Подкоп велся через баню Таганской тюрьмы. Крайне опасное и очень ответственное дело. Надо было не только обмануть бдительность полицейских, охранявших тюрьму, но и не привлекать внимания окружающих. Центральный Комитет поручил Кедрову принять участие в этой смелой операции по освобождению из Таганской тюрьмы Н. Э. Баумана, В. А. Носкова и других членов Северного бюро ЦК. Шел 1905 год.

Главное — все делать незаметно, чтобы комар носа не подточил. И тогда решили напротив тюремной бани, через дорогу, открыть небольшую лавочку. Поселился в ней одни человек; для полиции и местных жителей лавочник, торгующий хозяйственными мелочами. На самом деле большевик П. А. Красиков, лавочка которого служила для того, чтобы незаметно увозить вырытую землю из подземного хода. Трудились круглые сутки.

Подкоп до конца не довели, так как Бауман и его товарищи были вскоре освобождены из заключения…

В 1905 г. подмосковная дача Михаила Сергеевича стала явкой и надежным убежищем для революционеров. Но лишь немногие знали, что в подвале дачи он хранил оружие, которое приобретал на свои деньги…

Последний раз Кедров шел на Невский, 110, с Караванной улицы. Издательство «Вперед» разгромлено. На прощание Бонч-Бруевич передал ему несколько листков бумаги и сказал:

— Мы хотели выпустить Собрание сочинений Ленина, но не успели. Он составил список своих работ, которые предполагал включить в это издание. Владимир Ильич разрешил передать этот список вам, Михаил Сергеевич. Может быть, вам больше повезет.

Издать легально первое Собрание сочинений Ленина — какая невероятно трудная и ответственная задача! А главное, это очень важное, необходимое для революционного движения издание. Именно сейчас, летом 1907 г., когда революция потерпела поражение и многих охватили растерянность и уныние, выход произведений вождя большевистской партии прозвучит ободряющим призывом, ленинские мысли укажут революционной социал-демократии верный путь. Конечно, он постарается сделать все, чтобы Собрание сочинений Владимира Ильича было выпущено.

С этими мыслями Кедров быстро преодолел расстояние между Караванной и Невским, 110, неся в потайном кармане драгоценный список. Вот и хорошо знакомая вывеска: «Издательство „Зерно“». 11 июля 1907 г. руководитель издательства большевик Михаил Сергеевич Кедров вошел в свой рабочий кабинет на втором этаже в сильно приподнятом настроении…

А в это время с другой стороны Невского, от Знаменской площади, к издательству «Зерно» приближался мужчина неопределенных лет, высокого роста, одетый прилично, но как-то уж очень неряшливо. Обращали на себя внимание его глаза — темные, воспаленные и навыкате; казалось, в них притаилась какая-то идея, словно он что-то замыслил, но никак не может решиться. Мужчина шел в глубокой задумчивости, не замечая прохожих. Не так давно он прибыл из Европы. Работал в «Искре». Сначала ему правились все эти восторженные юноши, которые бредили Марксом, рассуждали о переделке мира, о социализме, коммунизме, о будущей счастливой и радостной жизни.