Владимир Ларионов - Александр Невский и Даниил Галицкий. Рождение Третьего Рима

Учитывая необходимость всестороннего анализа облика и деяний князя, в том числе и с точки зрения религиозной, мы не имеем права пройти мимо посмертных чудес, связанных с именем святого князя Александра Невского. Руководствуемся мы здесь отмеченным выше положением, что, повернувшись спиной к фантастическому, историк рискует сам наделать фантастических ошибок. Автор надеется развеять заблуждение, связанное с тем, что история создается и переписывается под влиянием разных взглядов, в зависимости от культурных элементов и национальных идей. История, будучи погружена в священные глубины Божественного замысла о роде человеческом, сама есть источник формирования культуры и национальных идей, в ней они обретают свои главные составляющие элементы. История, как наука прочитанная, прочувствованная как часть Священной истории, не подвластна модным течениям времени и не боится попыток ревизии, оставаясь в своих основах незыблемой именно по причине сопряженности со священным измерением человеческого бытия, имеющего свою высшую цель от сотворения мира до его конца.

Без понимания наличия такой цели история делается совершенно непознаваемой и необъяснимой чередой бессвязного и бесполезного бытования, жестокой драмой бесцельного безумия человеческого рода, лишенного фундаментального, осмысленного и освященного Свыше бытия.

Выявить эти священные основы национальной истории мы можем, только будучи сопричастными духовной традиции народа, участниками его духовной жизни. Тем более данное утверждение верно, когда речь идет об истории духовных вождей народов, прославленных в лике святых, чьи деяния немыслимо изучать вне оценок, соборно данных им церковным сознанием многих поколений православного русского народа. Понять отечественную историю можно только находясь в Церковной ограде. По верной мысли отечественного мыслителя С.Н. Дурылина, в Церкви земной, воинствующей, человеческие элементы неразрывно слиты с Божественным. Пытаясь расчленить человеческое и Божественное в Церкви, с намерением очистить человеческое в Церкви от присущего всему человеческому недугов, мы неминуемо покушаемся и на «ревизию» того, что не есть человеческое в Церкви, что принадлежит не нам и границы чего в Церкви нам неведомы. В этой связи нам необходимо помнить, что святой Александр Невский всецело принадлежит прежде всего Церкви и только потом отечественной истории. Именно в силу этого рассмотрение истории его жизни вне точки зрения Церкви на подвиг святого князя неминуемо будет искажением действительности и попранием правды, искажением его облика, который не познаваем вне его лика.

По этой причине особый разговор пойдет о святости князя не только как о феномене морально-этического характера, но в разрезе поистине судьбоносного выбора веры, совершенного им от лица русского народа. Такая оценка делается впервые. Речь должна идти ни много ни мало как о более важном выборе, чем даже тот, который был сделан русским народом в лице князя Владимира в 988 г.

Автор не устает подчеркивать, и это принципиальный факт для понимания роли князя в нашей истории и национальном самосознании, что выбор Александра Невского был сделан в условиях, когда его мог сделать только человек, обладающий действительно сверхчеловеческими способностями предвидеть будущее.

Однако самым интересным и совершенно парадоксальным разделом книги является исследование вопроса, связанного с зарождением воззрения на государство Русь как на последний оплот истинного православия и переноса священной христианской империи из Царьграда в северные пределы. Эта идея зародилась в Юго-западной Руси при галицко-волынских князьях. В книге исследованы линии наследования этой идеологии Александром Невским от Галицкого княжеского дома. Автор доказывает, что без идейных натяжек князь Александр должен быть признан сознательным продолжателем той духовно-политической парадигмы русского самосознания, которая впервые нашла отражение в «Слове о Законе и Благодати» митрополита Илариона, и стала программным манифестом русской идеологии на века, предопределив его духовно-политический идеал, окончательно выговоренный русским народом в период Московского царства, отчеканенный в формулу «Москва — Третий Рим». Удержав в критический момент истории, не отдав священную хоругвь русской идеи внешним и внутренним врагам, князь Александр, наряду с его родственником и современником князем Даниилом Галицким, должен по праву считаться основоположником идеи «Третьего Рима» на Руси.