Альберто Анджела - Один день в Древнем Риме. Повседневная жизнь, тайны и курьезы

Другой интересный аспект – это язык. Некоторые слова произносятся почти так же, как в современном итальянском. Например, cena (ужин) через «ц». Это важная деталь. Ведь в начале римской истории и, возможно, до эпохи Юлия Цезаря, как полагают многие ученые, латинский язык отличался от того, который нам преподавали в школе.

Слово ancillae , которое мы читаем в школе как «анциллэ», произносилось «анкилла-э». То есть вместо «ч» произносилось «к», а «ae» читалось раздельно, а не как «э». Возможно, так говорил сам Юлий Цезарь (Caesar), произнося свое имя как «Каэсар».

Так что подслушанная нами беседа, случись она полутора веками ранее, звучала бы совсем иначе.

В общем, тенденция заключалась в том, что латынь со сменой поколений все более смягчалась, пока не появилась манера произносить слова, общая для многих европейских языков: итальянского, испанского, португальского, французского, румынского, английского…

В том Риме, который мы рассматриваем, эти изменения уже выражены в значительной степени, что позволяет нам различать многие слова. Процесс будет идти в течение всей древнеримской истории и в Средние века (и окажет глубокое воздействие на зарождающиеся новые европейские языки). Что, напротив, усиливает различия между латынью римских улиц и школьной латынью, – это то, как на ней говорят. Фразы произносятся с интонацией и акцентами, часто искажающими слова до неузнаваемости.

То же самое происходит и в наше время: достаточно переехать в другой город или область, и услышишь, как на том же языке говорят чуть иначе. Представьте себе затруднения туриста, знакомого лишь с началами итальянского и слышащего венецианский, флорентийский или неаполитанский говор…

На улицах Рима происходит то же самое: более того, мы улавливаем в толпе значительные различия в произношении, говорящие о том, что многие люди прибыли сюда из самых дальних уголков империи.

Например, жесткий выговор двух высоких светловолосых солдат, проходящих мимо нас, выдает в них уроженцев Северной Европы. Точно так же, как и в наше время…

Мы останавливаемся: до наших ушей доносится хор детских голосов где-то вдалеке, с трудом пробивающийся через выкрики торговцев и шум ремесленников за работой.

Попытаемся выяснить, откуда он идет. Свернем в переулок: голоса становятся все слышнее. Мы ускоряем шаг, нам навстречу попадается двое рабов с тяжелыми корзинами на головах.

Переулок выходит на второстепенную улицу, где не так людно, она окаймлена длинными портиками. Вот откуда слышались детские голоса. В месте, где портик образует угол, сидят на простых табуретах около тридцати ребятишек, читающих наизусть какой-то текст. Косые лучи солнца ласкают их головки, превращая волосы в светящиеся ореолы. В лучах летают мухи, становится заметной летающая в воздухе пыль. Солнце освещает и ритмично покачивающуюся в воздухе указку, задающую темп нашему «хору». Это указка учителя, пожилого, худого, лысого мужчины с бородой. Рядом с ним примитивная школьная доска. Люди проходят мимо, не обращая никакого внимания на урок, лишь некоторые останавливаются и, прислонившись к колонне, пытаются уловить суть, «подслушивая с галерки».

Дети перестали скандировать двадцать три буквы алфавита и теперь читают хором «Законы двенадцати таблиц», первые записанные законы Рима. Некоторые отвлекаются. Неожиданно указка резко ударяет одного из учеников по плечу, подобно молнии, со свистом рассекая воздух. Мухи разлетаются. Сдавленный вопль лишь на мгновение прерывает хор голосов. А затем все продолжается, как будто ничего не случилось…

Образование в Древнем Риме допускало телесные наказания. Об этом хорошо помнят Ювенал и Гораций: последний всегда носил с собой портрет старого учителя, которого называл plagosus (то есть «избивающий»)… Таковы начальные школы в Риме и на всей территории империи. Порой уроки проводятся в обветшалых заброшенных лавках, но чаще на открытом воздухе, под портиками.

Большая часть римлян ограничивается этим уровнем образования: они умеют только читать, писать и считать. Освоив эти нехитрые азы школьной премудрости, они отправляются работать: детский труд в римском обществе не преследуется по закону.

Отпрыски богатых семейств, которым не нужно работать, продолжают учиться дальше еще и потому, что их родители прекрасно знают, что хорошее школьное образование очень важно для их карьеры и социального статуса. Подростки от двенадцати лет и старше занимаются в «частных школах», где изучают грамматику, а также греческую и латинскую литературу. Ведь для аристократических семейств греческий – статус-символ, обозначающий их принадлежность к «благородному» сословию.