Юрий Дмитриев - Тринадцать черных кошек

Впрочем, у разных племен и народов в этом смысле отношение к "предкам" было неодинаковым. У одних племен существовали пищевые запреты - не разрешалось поедать тотемическое животное ни в коем случае, у других были просто ограничения - запрещалось поедать тотемное животное в больших количествах (но нельзя и совсем не есть тотем: утратится связь с ним). Существовали племена, которые не имели права убивать тотемное животное - за них это делали другие. Но мясо убитого "предка" его "потомки" охотно поедали.

Были племена, у которых запреты распространялись лишь на определенные части животного, другие племена мясо убитого животного поедали, но его шкуру или кожу использовать не имели права. А полинезийцы, считавшие своими "предками" крокодилов и черепах, не убивали крокодилов, а черепах убивали при каждом удобном случае и не чувствовали при этом угрызения совести.

Но если находили умершую черепаху, ей устраивались пышные похороны, как и случайно убитому (например, в порядке самообороны) крокодилу.

Кстати, такой обычай - торжественно хоронить мертвый тотем - был у многих народов. Якуты, те самые, которые считали, что происходят от орла, найдя его мертвым, обязательно клали в специально устроенный на дереве лабаз. В Южной Аравии жило племя, считавшее своим тотемом газель. Найдя мертвую газель, люди этого племени не только торжественно хоронили ее, но и в течение недели носили по ней траур. Так же поступали представители одного из африканских племен, считавших тотемом гиену. Поедать мясо этого тотема запрещалось.

Правда, имелись возможности обойти запреты. Так, один из родов южноафриканского племени пигмеев считал себя в кровном родстве с антилопами ("Люди Антилопы"). Поэтому они не могли убивать антилоп, а тем более поедать их мясо. Но другой еды часто не бывало. И "Люди Антилопы" знали, как поступить, чтобы и самим быть сытыми и не обидеть своего "предка": в котел, где варилось мясо антилопы, клали особый камень и кору определенного дерева. В этом случае убитый "предок", по мнению пигмеев, прощал своих "потомков".

Были племена, которые без всяких ограничений охотились на своих "предков". И наконец, были такие, которые не только охотились на своих "предков", но и устраивали специальные праздники - обряды "умножения тотема". Вот, например, как происходил такой праздник у австралийского племени, считавшего своим "предком" орла.

На щиты, символизирующие гнезда, усаживались мужчины племени. Они размахивали руками, изображая взмахи крыльев птиц. Затем, продолжая махать "крыльями", они соскакивали с "гнезд" и начинали кружиться, сталкиваясь друг с другом, вырывая друг у друга изо рта "мясо" - особые комочки, сделанные из травы и шерсти. Кружились долго. Считалось: чем дольше танец, тем больше будет пищи.

Другие племена не ограничивались только танцами, у них обряд "умножения тотема" был более основательный. Например, "Люди Эму" не только танцуют, обряженные в костюмы из перьев, и очень умело подражают движениям этих птиц, но и вскрывают себе вены на руках и поливают кровью землю. Когда кровь засыхает, "Люди Эму" черной или белой краской рисуют на этой земле перья, клюв или кости эму и снова танцуют вокруг рисунков.

У австралийских племен, ведущих свое происхождение от кенгуру, еще сравнительно недавно существовал такой обряд. Мужчины собирались у особого холма, где, как считалось, обитали духи этого животного. Вождь раскрашивал вертикальными линиями скалистый выступ на холме, причем красная краска символизировала мех животного, белая - кости. Затем самые молодые из собравшихся вскрывали себе вены и под пение остальных мужчин, которые в это время "выгоняли духов кенгуру", поливали изображение кровью.

У эвенков и поныне существует "праздник пузырей". Правда, сейчас он стал чисто символическим. Но до недавнего времени люди верили: если в лунки, проделанные во льду тюленями, опускать пузыри, то количество тюленей значительно увеличится и охота будет удачной. Даже у тех народов, которым разрешалась охота на тотемных животных, бытовало немало обрядов и обычаев, направленных на то, чтобы не обидеть своих съедобных "предков". Например, ханты считали себя "Людьми Щуки". Но щук, как и других рыб, они ловили и съедали безо всякого угрызения совести. Однако, чтобы съеденный "предок" знал, как к нему относятся "потомки", в каждом доме хранилась высушенная голова этой рыбы. Стояла или висела она на почетном месте, и, давая какое-нибудь обещание или произнося клятву, хант целовал морду щуки. Нарушить эту клятву или обещание было уже невозможно - ведь человек поклялся именем "предка".