Алимжан Тохтахунов - Гений атаки. Сценарий

Олег: «Так как там у нас, в Сестрорецке?»

Сева молчит, смотрит на толпу, затем говорит: «Война… Не может этого быть… Завод эвакуируется».

«Куда?»

«Точно пока не знаю».

«Ваши едут с заводом?»

«Конечно, куда отцу без него…»

Олег: «А ты?»

Сева: «Тоже с ними…» и добавляет, словно стыдясь: «Ходил в военкомат… Не взяли».

Оба молчат.

Сева: «Неохота уезжать… Но там всё равно долго не пробуду. Подамся на фронт».

Олег: «Кого ты видел из наших?»

Сева: «Летом, давно видел Маляра. Сейчас он на фронте».

Олег: «А Коновалов?»

Сева: «Тоже в армии. Из наших почти никого не осталось».

Сева хлопает себя по карману, достаёт пачку сигарет. Они оба закуривают.

Над ними клокочет шум площади, позывные радио и голос: «От Советского Информбюро. Сегодня после упорных и ожесточенных боёв наши войска оставили город…» Голос диктора тонет в паровозных гудках.

Сева выплёвывает чинарик, надвигает на лоб кепку.

Сева: «Хорошо, что увиделись. Теперь кто знает, когда ещё придется встретиться».

Олег: «Ты напиши мне. Слышишь, обязательно напиши. Пиши на адрес академии. Её ты всегда разыщешь… Ну ладно, давай лапу».

Сева ухмыляется: «Слушай, а может быть, ещё когда-нибудь сыграем?… Если живы останемся…»

Олег: «Может быть, и сыграем…»

Сева: «Ну будь здоров!»

Он сбегает по ступенькам без оглядки.

Хроника. Парад в Москве Полки с Красной площади уходят на фронт.

Сестрорецк. Комната Бобровых в коммуналке.

Мать Севы пакует вещи в чемодан: «Неужто всё так плохо? Зачем уезжать?»

Отец строго: «Эвакуируют нас, мать. Весь завод. Радуйся, что все вместе отправляемся. У других кто в одну сторону, кто в другую… Война разбрасывает…».

Мать Севы: «Миша, неужели мы с ними не справимся? Неужели немцы…»

Отец: «Не говори глупости».

Мать: «Но ведь отступаем! Бежим-то как! Значит всё плохо! Говорят, немцы вот-вот возьмут Ленинград в кольцо. Страшно мне…»

Она садится на стул и плачет.

В квартиру вбегает возбуждённый Саша Никитин. Его встречает Тоня.

Никитин: «Тоня, где Сева?»

Тоня: «На заводе. Погрузка там».

Никитин смотрит на часы: «Не успею. Машина ждёт».

Тоня: «Ты почему в форме?»

Никитин: «Уезжаю… На минутку заскочил».

Тоня (закрывает от ужаса рот ладонями, чтобы не вскрикнуть): «На фронт? А почему не с нами в Омск?»

Никитин: «Упросил отправить меня корреспондентом. У меня опыт, ты же знаешь, я много для заводской газеты писал…»

Тоня: «А твоя мама?»

Никитин: «Её вчера бомбой… Меня ничто не держит. На фронт хочу… Ненавижу их… Увидимся ли? Севке передай от меня привет. Удачи вам, держитесь. У меня никого нет, кроме вас»…

Никитин убегает вниз по лестнице, громко топая сапогами. Тоня кричит ему: «Саша!..»

Поезд. Самолёты в небе. Вдоль железнодорожного полотна взрываются бомбы. Крик, визг, плач. Дым, пыль. Чёрные воронки на снегу.

Сева натыкается на тело крупного мужчины, падает. В нескольких метрах от них дымится воронка. Сева видит ноги мужчины, они в крови, штанины слиплись от крови. Сева тащит раненого в воронку, чтобы укрыться. Мужчина тяжёлый, Сева с трудом справляется. Очутившись на дне воронки, Сева решительно снимает с себя рубаху, рвёт её на полосы и начинает перевязывать ноги раненому, чтобы остановить кровь». После этого он выбирается из воронки и кричит: «Врача! Нужен доктор!» Бежит вдоль поезда. Его отец появляется внезапно и сбивает его с ног: «Ложись!»

Сева: «Папа, там раненый, ноги перебиты, много крови. Нужен врач».

Отец: «Где?»

Сева указывает рукой: «Там. Я его спрятал в воронке… от бомбы».

Отец: «Давай туда. Я сейчас буду».

Сева возвращается в воронку, падает рядом с раненым: «Товарищ, потерпите, пожалуйста».

Немецкие самолёты улетели.

Появляется отец и доктор с сумкой.

Разбежавшиеся люди медленно возвращаются к вагонам. Сева помогает кому-то встать в земли. Смотрит вокруг. Возле колёс поезда сидит женщина и молча трясёт кулаком в небо.

Декабрь 1941. Ржев.

201-й артиллерийский полк. Пожилые рабочие в телогрейках чинят испорченные орудия. Владимир Бобров бинтует кисть руки. Мимо проходит медсестра: «Помочь?»

Бобров: «Нет, царапина. Прикручивал и защемил. Ерунда».

Рядом взрываются снаряды.

«К бою!»

Владимир Бобров: «Ну, что отцы, пора за дело. Дадим фрицам по зубам!»

Недалеко от их линии появляются немецкие пехотинцы, стреляют из автоматов. Владимир падает, раненый в ногу.

Бобров: «Пулемёт! Где пулемёт? Огонь!»

Солдат подтаскивает пулемёт и падает с простреленной головой. Владимир подползает к пулемёту и начинает стрелять: «Нет, гады, нет, не прорвётесь!»