Владимир Фетисов - Мятежный генерал

Кроме защиты торговых интересов России в Восточном Туркестане, Николай Фёдорович уделял внимание и политическим вопросам. С некоторыми донесениями консула знакомился лично император Александр III. Британцы же считали русского консула «одним из самых осведомленных в нюансах мировой политики людей». Николай Фёдорович осуществлял дипломатическое прикрытие борьбы за Памир, став одним из главных созидателей победы России в этой схватке. По горьким воспоминаниям британского консула Дж. Макартни, английское влияние в Кашгарии, в результате деятельности Петровского, сошло практически на нет. Именно при Петровском в Кашгаре стала действовать постоянная резидентура русской военной разведки, которая состояла из прикомандированных к консульству офицеров Генерального штаба. Первым таким офицером и стал капитан Л. Г. Корнилов.

Поездке капитана Корнилова в Синьцзян предшествовали события, которые, собственно, и стали причиной появления должности офицера Генштаба при консульстве в Кашгаре. Расскажем об этом чуть подробнее.

К середине 90-х годов XIX века, Британия, где кнутом, а где пряником подчинила себе пригундукушкские княжества Северной Индии – Гилгит, Хунзу (Канджут и Нагор), Читрал, поставив там послушных правителей. Тем самым англичане обеспечили себе кратчайший и удобный путь из Индии в Восточный Туркестан. Руководствуясь доктриной Мак-Грегора, которую тот изложил в работе «Оборона Индии», индо-британские власти стремились как можно дальше отодвинуть от своих границ территории находящиеся под влиянием России. С этой целью подстрекаемый британцами правитель Хунзы Мухамед Назим-хан предъявляет «исторические права» на часть китайской территории Южной Кашгарии – Раскем, Тандумбаш-Памир и часть Сарыкола. Ещё одной причиной стало обнаруженные в этих землях признаки присутствия золота. В конце октября 1897 г. в Тагдумбаш-Памире появляются два британских оазведчика – капитаны Г. Дизи и Р. Кобболд. Дизи занялся топографическими съёмками в долине р. Раскем, а Кобболд отправился под видом частного лица в Кашгар, якобы для охоты. Петровскому, имеющему агентуру на всей территории Кашгарии, становится известно о появлении англичан. Также он устанавливает, что Кобболд является политическим агентом в Гилгите (Кашмир). В одном из писем чиновнику МИДа Плансону, русский консул с возмущением пишет: «Я ещё могу понять и допустить, когда путешественник или какой-нибудь агент для каких-либо целей обманно, на свой риск и страх, проникает в страну; но если первый министр Великобритании обращается к русскому министру с просьбою о пропуске к нам „для охоты“ частного, будто бы, лица, которое в действительности есть политический агент и о котором, конечно, можно найти указание в любом английском адрес-календаре, – это, по моему мнению, верх наглости. – Шпионы – продолжал Петровский, – везде есть и всегда будут, но я первый раз вижу, чтобы их посылали с таким цинизмом».

Быстро понял русский консул и то, что англичане: «приготовляют разграничение Кашгарии с кашмирскими владениями и идут пока сзади канджутцев, подучив их требовать у китайцев земель по Раскем-Дарье». И полетели донесения консула в МИД, Главный штаб и штаб Туркестанского военного округа. Отправляется письмо и губернатору Синьцзянской провинции, с разъяснением пагубности решения о передачи земель Хунзе. Но, как пишет З. И. Зайченко: «должно быть велико было влияние англичан, если китайский губернатор хотя и согласился вполне с доводами нашего генерального консула и был чрезвычайно признателен за любезность, но остался при своём убеждении, что при бедности канджутцев, для доставления им жизненного пропитания, он разрешил уступить им для запашек просимые земли и приказал командировать на Раскем чиновника, с целью отмежевания потребной канджутцам земли».

В связи с возникшей угрозой, губернатор Ферганской области А. Н. Повало-Швыйковский предлагает Туркестанскому генерал-губернатору барону Вревскому вновь возбудить пограничный вопрос с Китаем, который был не вполне завершён в 1895 г., и перенести пограничную черту с Сарыкольского хребта дальше на восток. «С захватом Тагдумбаша, – пишет он в своём письме, – влиянию Англии подчинится, конечно, и весьма важный для нас в стратегическом отношении Сарыкольский округ Кашгарской провинции, что, в свою очередь, откроет англичанам свободный и вполне удобный путь через Ташкурган, Тагарму, Булункуль и далее на Кашгар […] было бы своевременным возбудить вопрос о разграничении с Китаем, об установлении прочной постоянной линии, перенеся временно условленную ныне граничную черту с Сарыкольского хребта, начиная от перевала Беик, далее на восток к отрогам Мустагского хребта, что дало бы нам возможность парализовать английские происки и заслонить прямой путь из Кашмира в Кашгар».