Владимир Фетисов - Мятежный генерал

И вновь перед Корниловым, открывается блестящая перспектива, его «звёздный час», он мог, как лучший, выбрать любое, самое престижное место для продолжения службы. И он выбирает… вновь Туркестан.

В октябре 1898 года капитан Корнилов с семьёй уже в Ташкенте, но там не задерживается, уже через месяц получает новое назначение, в город Термез, где дислоцируется Первая Туркестанская линейная бригада.

Легендарный командир, под чьим началом сделала свой первый боевой выстрел легендарная русская «трехлинейка», единственный русский военачальник, позволивший себе войти с войсками на территорию Британской Индии. В 1891 году он возглавлял охотничьи команды Туркестанских линейных батальонов и казаков на Алае и Памире, где очищал от афганских и китайских постов территории бывшего Кокандского ханства. В результате этих действий были арестованы британские агенты Дэвидсон и Янгхасбенд, а китайский пограничный чиновник Чань выдворен в Кашгар. Всё это вызвало широкий международный резонанс и, в конце концов, заставило английских дипломатов признать государственные границы России на Памире. Вот под начало этого славного командира и прибыл молодой выпускник Николаевской Академии.

Генерал М. Е. Ионов, фото В. Лапре.

Журнал «Разведчик». №104, 1892

Термез, древняя столица Бактрии, только недавно был занят русскими войсками. На другом берегу Аму-Дарьи находился Мазари-Шариф, главный город «афганского Туркестана». Здесь, у выхода из ущелья Гинду-Куш, для прикрытия путей и перевалов в Кабул, афганцы, с помощью британских инженеров, построили крепость Дейдади. Она была сооружена по последнему слову военно-инженерной мысли и считалась неприступной. Всё это соответствовало политике «Большой игры». Англичане, таким образом, укрепляли дальние подступы к Индии.

Ионов мечтал выяснить всё, что возможно об этой крепости, в первую очередь характер воздвигнутых англичанами укреплений. Но Дейдади стояла в 50 верстах от берега, а афганцы были бдительны, и участь пойманных лазутчиков была незавидна. Однажды Михаил Ефремович посетовал на эту проблему в присутствии молодого капитана. Корнилов молча выслушал генерала, а в конце вечера попросил разрешения уехать в отпуск на три дня по личным обстоятельствам. Ионову нравился старательный офицер, и он дал согласие. К тому времени Лавр Георгиевич сблизился с туркменами, служившими в русской армии. Он полюбил этих гордых и смелых воинов. И они отвечали ему взаимностью, прежде всего, потому, что он разговаривал с ними на их родном языке так же свободно, как и они. Забегая вперёд, скажу, что неизменно, до конца жизни, генерала Корнилова охраняли туркмены-текинцы.

Лавр Георгиевич решается на дерзкий рейд к афганской крепости, для чего просит туркмен сопровождать его на ту сторону Аму-Дарьи. Туркмены согласились, но c одним условием:

– Обещай, что ты живым в плен не сдашься. Если будет неудача, мы примем мучительную

смерть.

– Последнюю пулю я оставлю себе – ответил Корнилов. Живым меня не возьмут.

Не минуты не медля, он, в тот же вечер наголо обрил себе голову, переоделся в туркменскую одежду и на рассвете 13 января 1898 года, маленький отряд, состоящий из трёх человек, двинулся к реке, в смертельно опасный поход.

Только в 40 верстах от Патта-Гиссара (так тогда назывался Термез) разведчики нашли подходящее место для переправы. Сделав плот из овечьих бурдюков, успешно переправились через Аму-Дарью на афганский берег у небольшого городка Чушка-Гузар. Здесь, пересели на лошадей, загодя приготовленных в ближайшем селении. Не теряя времени двинулись дальше и уже на рассвете достигли крепости. Однако, разглядеть детали укреплений в предрассветном тумане было невозможно. У самой крепостной стены заметили чайхану, где сидели караульные афганские солдаты. Лавр Георгиевич решительно повел своих спутников внутрь и приказал подать еду. Солнце уже осветило крепость, когда к ним подъехал афганский офицер, заметивший чужаков. На вопрос, – кто такие, Корнилов ответил, что они нукеры, желающие поступить на службу к эмиру Афганистана Абдурахман-хану. Офицер, удовлетворённый ответом, оставил их в покое. Опасность миновала и Корнилов со спутниками направляется к крепости, попутно отмечая в памяти каждую деталь. Ему удается сделать пять фотоснимков и хладнокровно произвести съемку двух дорог, ведущих к российской границе. Кроме получения чисто военной информации, Корниловым были зафиксированы последствия столкновений, происходивших около 60 лет назад, между местным населением и афганцами, что явилось весьма ценными данными для историков и исследователей Средней Азии. Вот, что впоследствии писал в своём отчёте Лавр Георгиевич: «Всюду были видны следы разрушения и запустения: развалины кишлаков, брошенных, по-видимому, недавно, городов с остатками огромных башен, стен, минаретов и зданий со следами древней высокой архитектуры тянулись на несколько верст по сторонам пути. По рассказам туркмен, всего лишь лет 60 тому назад все эти развалины представляли цветущие города и селения, обитаемые таджиками и узбеками. С появлением в долине Амударьи афганцев, Хаджа-Нахр начала пустеть, население ее, спасаясь от притеснений и поборов, стало разбегаться, и результатом полувекового господства афганцев в Чарвилаете было полное запустение некогда цветущих, огромных городов Сиягырта, Бербер-Шахара и Балха».