Питер Хизер - Великие завоевания варваров

Нет ни малейшего сомнения в том, что расцвет и падение империи гуннов привели к серьезным переоценкам групповой идентичности даже в рамках класса элитных воинов. В первый раз причиной тому послужило завоевание и механизмы управления, принесенные вместе с расцветом, – в особенности подавление даже возможности появления крупных (а потому опасных) объединений под властью одного предводителя. Во второй раз они были вызваны смертью Аттилы, за которой последовала весьма скорая реорганизация сообществ – среди бывших подданных империи быстро появлялись воинские отряды и войска, достаточно многочисленные, чтобы вырваться из-под власти гуннов. Но нет причин полагать, что один из этих процессов сумел стереть различия между гуннами и покоренными ими народами. Сами кочевники были заинтересованы в том, чтобы сохранить это разграничение, даже несмотря на то что Аттила увещеваниями и лестью поставил правителями других племен полностью или частично подчинившихся ему людей. Без такой демаркации преимущество от покорения всех этих народов было бы сразу же утеряно – к тому же некоторые племена, оставшиеся на периферии империи, те же гепиды, и впрямь, похоже, остались со своими правителями. Империя являлась государственной структурой, в которой полностью изменить групповую идентичность было невозможно. В результате государства-правопреемники начали походить скорее на союзы, нежели на «народы», и появившиеся типы идентичности были скорее политическими по сути, нежели культурно обусловленными, однако довольно устойчивыми, в том числе среди многочисленных групп тех или иных народностей. Чтобы их победить, требовались немалые военные ресурсы, и даже в случае окончательного разгрома идентичность побежденных племен нередко сохранялась на протяжении еще двух поколений.

По крайней мере, это заключение подтверждается историческими свидетельствами, и нет весомых причин ставить его под сомнение. Источники, на которых основана данная работа, соответствуют всем обычным критериям надежности, и единственной причиной отвергнуть приведенный вывод может быть только заранее, априори сформировавшаяся уверенность в том, что идентичность в V веке не могла функционировать подобным образом. Однако современное понимание групповой идентичности не согласуется с таким подходом; на самом деле в его рамки прекрасно укладывается предположение о том, что групповая идентичность функционировала по-разному на разных уровнях общества и отдельные индивидуумы вполне могли позволить себе ее изменить в соответствии с обстоятельствами. Даже если названия племен и союзов не принадлежали «народам» с однородной культурой, их следует воспринимать серьезно, так как они относились к очень крупным скоплениям людей. Это, в свою очередь, заставляет нас предположить, что, когда эти группы переселялись на Среднедунайскую низменность и вновь покидали ее пределы во времена становления и падения империи гуннов, миграционная активность в регионе должна была резко возрасти. И немногочисленные подробные источники тех лет, доступные нам сегодня, подтверждают это предположение.

Большая часть надежных исторических данных, касающихся вновь переселяющихся варваров, связана с готами – на сей раз с группой, которой правили представители рода Амалов, ворвавшейся в историю Среднедунайского региона под предводительством Валамира, старшего из троих братьев, вскоре после смерти Аттилы. Следует подробнее остановиться на свидетельствах, касающихся этих готов, поскольку они предоставляют нам весьма солидный образец для анализа иных случаев миграции, описанных более скупо. До сих пор остается неясным, правда, прибыли ли они в земли к западу от Карпатских гор после смерти Аттилы, или же их внезапное господство в регионе в середине– конце 450-х годов было обусловлено объединением под властью Валамира после падения Гуннской империи нескольких отдельных групп, которые уже жили там. Как бы то ни было, в 473 году, вскоре после блестящей победы в сражении на Боли, готы ушли из Паннонии в балканские провинции Восточной Римской империи, уже под предводительством Теодемира, среднего из братьев. За этим последовал ряд переселений на довольно значительные расстояния – из-за сложных политических маневров, осуществлявшихся в течение шести лет. Сначала часть племени прошла около тысячи километров от озера Балатон до провинции Эордея, к западу от Фессалоник. К этому времени Теодемир умер, и власть перешла к его сыну Теодориху. В 475–476 годах они прошли еще 600 километров до Нов на Дунае, затем последовал 800-километровый переход от Дуная до Константинополя, который в 479 году завершился захватом укрепленного порта Диррахий на побережье Адриатического моря.