Бартоломе Лас Касас - История Индий

Нельзя не принять во внимание и определенную внутреннюю связь, идейное родство испанских гуманистов вообще и «триумвиров» в частности с умеренным гуманизмом Эразма Роттердамского и Рейхлина. Если части гуманистов Италии были свойственны республиканские настроения, то здесь, в Испании, и Небриха, и Лючио Маринео, и Пьетро Мартире активно сотрудничали с королевским абсолютизмом и оценивали многие явления с ортодоксальных, верноподданнических позиций, что опять-таки было обусловлено специфическими условиями этой страны, переживавшей период победоносного окончания реконкисты и воссоединения под знаменем католической монархии.

Эти черты и особенности «триумвиров», задававших тон в университете, естественно, влияли на их молодых слушателей и учеников. Воспринято было все это и студентом Бартоломе де Лас Касасом — воспринято и сдобрено немалой дозой средневековой схоластики и католического фанатизма, ибо не только Небриха и Маринео воздействовали на умы и души саламанкского студенчества: даже тогда, в эпоху расцвета относительно передовых воззрений, в «Иберийских Афинах» сильны были позиции реакционного духовенства и обскурантов-богословов. Но в Саламанке было усвоено Лас Касасом, взращено в нем и нечто другое — то, что было общим для гуманистического движения в целом, для разных поколений, группировок и кружков гуманистов: искренний интерес к человеку и уважение к человеческой личности, неуклонное стремление в максимальной степени усвоить все лучшее из культурного наследия прошлого, неиссякаемая жажда познания современной действительности, страсть к изучению реального человека и окружающей его природы, разносторонность научных устремлений и постоянная творческая активность. Именно эти черты роднят Лас Касаса с его учителями и идейными предшественниками, именно эти качества, проявившиеся в полной мере лишь в зрелые годы, делают его достойным представителем Возрождения и позволяют говорить о его идеалах, — весьма противоречивых и не всегда четко выраженных — как об идеалах, «вспоенных гуманизмом» [11] М. А. Гуковский. Бартоломе де Лас Касас и его время. Вступ. статья к кн.: Е. Мелентьева. Бартоломе де Лас Касас, защитник индейцев. Л., 1966, стр. 8. . Но жить и действовать Лас Касасу пришлось в условиях совершенно особых — в такой обстановке и в такой среде, в каких никто из его идейных предшественников из гуманистического лагеря не находился и находиться не мог. И вот все лучшее из того, что было им усвоено в студенческие годы, придет в резкое противоречие с этой обстановкой, приведет зрелого Лас Касаса к конфликту со своим классом, со своей средой, поднимет его, после долгих и мучительных исканий, заблуждений и ошибок, на целую голову выше огромного большинства современников и сделает первым страстным борцом против колониализма, «подлинной совестью Испании» [12] Я. М. Свет. Европейские колонизаторы в Новом Свете (комментарий к отрывку из трактата Б. де Лас Касаса «Краткое донесение о разорении Индий»). В кн. Хрестоматия по истории средних веков, т. III. М., 1950, стр. 43. . А тенденции умеренности и консерватизма, безоговорочное и безраздельное приятие церковных догматов предопределят меру расхождений гуманиста с современным ему обществом — с католической церковью и с короной как институтами; с религиозным мировоззрением Лас Касас в конфликт так и не вступил.

А пока идут своим чередом годы ученья. Видимо, в 1493 г. (точных данных снова нет) кончается пребывание Бартоломе на студенческой скамье, и со степенью баккалавра он начинает готовиться к получению следующей ученой степени — лиценциата прав, которой будущий историк был удостоен, видимо, в 1498 или 1499 г.

Об этих годах не сохранилось по существу никаких сведений; ничего не знаем мы и о том, где жил и чем занимался Лас Касас в последующие несколько лет, вплоть до отъезда в 1502 г. за океан.

Между тем в мире, в первую очередь в Испании и на просторах Атлантики, стремительно развивались события поистине грандиозного значения. Все, что происходило в те годы, давно подготавливалось самим ходом исторического развития, — и не только в Испании, но и в горазда большей степени далеко за ее пределами, по сути на всем том обширном пространстве Старого Света, которое включает большую часть Европы, значительные районы Азии и прилегающие к Средиземноморью и Индийскому океану страны Африки.

С одной стороны, медленно вызревавшие в недрах западноевропейского феодального общества капиталистические отношения достигают ко второй половине XV века такой стадии развития, когда резко возрастают потребности Европы в золоте как средстве обмена. В то же время как раз в этот период начинают иссякать старые источники поступления драгоценных металлов, и без того слишком скудные в сравнении с возросшими потребностями. «Открытие Америки, — писал Энгельс, — было вызвано жаждой золота, которая еще до этого гнала португальцев в Африку… потому что столь сильно развивавшаяся в XIV и XV вв. европейская промышленность и соответствовавшая ей торговля требовали больше средств обмена, чего Германия — великая страна серебра в 1450–1550 гг. — не могла доставить» [13] Ф. Энгельс. Письмо К. Шмидту 27.X.1890 г. В кн.: К. Маркс и Ф. Энгельс , Соч., т. 37, стр. 415. . Наконец, успехи товарного производства и торговли властно диктовали необходимость значительного расширения рынков, умножения торговых путей, ведущих из Западной Европы к источникам сырья, драгоценных металлов и дефицитных для Европы продуктов и изделий; среди таких дефицитных и особо ценных товаров не последнее место принадлежало дарам тропической природы — пряностям, а также разнообразным восточным предметам роскоши, которые все более и более привлекали верхушку западноевропейского общества.