Всеволод Авдиев - Военная-история-Египта.-Том-1..docx

заботясь

220

о развитии этой торговли, кипрский царь, естественно, опасается

конкуренции со стороны

таких могущественных соперников, как, например, хеттского царя. Это видно

из одного

письма, в котором кипрский царь просит фараона [279] не заключать

договора с хеттским

царем и обещает ему аккуратно выполнять все взятые им на себя

обязательства. Кипрский

царь пишет:

«... и все мои просьбы пусть мой брат выполнит, и что он только не

пожелает, пусть

скажет мне, и я это выполню. С царем Хетты и с царем Шанхара не заключай

договора.

Что касается до меня, то какие дары мой брат мне ни посылал, я возвращал

ему вдвойне.

Твой посол явился ко мне точно, и мой посол явился к тебе точно».355) Все эти документы показывают, что в эпоху 18-й династии Египет вышел на

арену

мировой истории в качестве крупной торговой державы древневосточного

мира. Египет

устанавливает торговые взаимоотношения не только с близлежащими странами

Передней

Азии, т. е. с Палестиной, Финикией и Сирией, но стремится сперва

установить, а потом

укрепить торговые связи и с более далекими странами, с Вавилоном, с

Ассирией, с

государством Митанни, с хеттскими странами, с островами Средиземного моря

и в

особенности с Кипром. Эта торговля, существовавшая еще в рамках

натурального

хозяйства, носила самый примитивный характер иногда непосредственного

обмена,

иногда продажи «товара», который оценивался на весовые металлические

деньги. С этой

торговлей самым тесным образом были связаны грабеж, захват добычи и

получение

дани или даров. Торговля еще не носит того оформленного и

специализированного

характера подлинной «коммерции», которая возникает в более позднюю эпоху

появления денежного хозяйства. Еще не существует городского строя как

такового, и

представления о городе, как о специфическом экономическом центре. Внешнюю

торговлю ведут почти исключительно высшие представители государственной

власти и

жречество, скопившие в своих руках крупные материальные ценности. Но все

же именно

этим развитием своеобразной примитивной грабительской торговли в

значительной

степени объясняется та широкая завоевательная политика египетских

фараонов 18-й

династии, которая в своем развитии привела к крупным завоевательным

походам Тутмоса

III и его преемников. Вся предшествующая история Египта подготовила

египетское

государство к этой завоевательной политике. Войны египетских фараонов

Древнего и

Среднего царства открыли египетским армиям дороги на северо-восток, наметив

основные пути военной экспансии египетского государства. Во время этих

войн

получила свое оформление военная организация и техника военного дела

Древнего

Египта. Войны египтян с гиксосами обогатили военное искусство древних

египтян.

Египтяне заимствовали у азиатов много достижений их военного искусства, в

частности

технику сооружения крепостей, искусство осаждать и штурмовать вражеские

крепости,

египтяне заимствовали у азиатов колесницу и лошадь, что сделало

египетскую армию

более подвижной и маневренной. Так были созданы все предпосылки для

развития

широкой завоевательной политики, приведшей к завоеванию египетскими

фараонами

18-й династии Палестины, Сирии и Финикии и к установлению египетской

гегемонии в

Передней Азии. [280]

221

Глава седьмая.

Обоснование и оправдание войны в

древнеегипетском искусстве

(Сцены триумфа)

Война и военная политика требуют не только организации военных сил, но

также

организации народного сознания. Грудью защищает народ свою родную землю, свои

поля, свои дома и семьи, давая отпор вторгшимся врагам и захватчикам. Но

совсем не

легко двинуть мирных крестьян и ремесленников в завоевательный поход, предпринятый

в интересах агрессивно настроенного правящего класса рабовладельческой

аристократии.

Только принуждением можно погнать бедняков на захватническую войну, которая им не

нужна, которая им сулит лишь раны, увечья, плен, рабство или смерть. Но

одними

палочными ударами не превратить человека, не желающего сражаться, в

хорошего воина.

Чтобы достигнуть этой цели, надо искусственно вызвать в нем «воинский

дух», подогреть

его энтузиазм, одурманить его запахом крови и бойни. Так делали фашисты, пользуясь