Коллектив авторов История: Всемирная история: в 6 томах. Том 4: Мир в XVIII веке

Европу XVIII в. европейцы века Просвещения, как и современные историки, представляют единой и одновременно разделенной. В «Размышлениях об универсальной монархии» Ш.Л. Монтескье писал: «Отныне Европа — единая нация, состоящая из множества наций, и Франция с Англией нуждаются в процветании Польши или Московии так же, как каждая их провинция нуждается в остальных». Единой эта часть света обычно выступала по отношению к остальному миру, который стремилась изучить, подчинить и «цивилизовать». В своем же собственном доме Европа всегда была многоцветной «мозаикой», сложенной из различных стран, народов и культур.

На первый взгляд, определение границ Европы в историческом исследовании не имеет принципиального значения. Любая пространственная целостность — часть света, регион, страна — представляет собой лишь один из инструментов, необходимых для решения конкретных исследовательских задач. Однако относительно недавно стало ясно, что проблема границ и выбора историком масштаба исследования не так проста. Долгое время, размышляя о нациях, государствах или географических регионах, таких как Западная, Восточная, Северная, Юго-Западная или Центральная Европа, ученые просто «опрокидывали» в прошлое современное представление о географическом пространстве. Но по мере развития социальных и гуманитарных наук неудовлетворенность традиционной национальной или региональной «оптикой» нарастала. В конце XX в. внимание историков привлекла междисциплинарная проблематика «воображаемой географии» и «ментальной картографии».

Давно было замечено, что в западноевропейском интеллектуальном дискурсе XVIII в. (в размышлениях философов, ученых трактатах, записках путешественников, частной переписке) преобладало дихотомическое деление Европы на Запад и Восток, на цивилизованную и полуцивилизованную части, куда вместе с Россией были включены Польша, Чехия и Венгрия. Американский историк Л. Вульф в книге «Изобретая Восточную Европу: карта цивилизации в сознании эпохи Просвещения» (1994) проанализировал интеллектуальные практики XVIII в. и показал, что Восточная Европа во многом была плодом философского и географического синтеза. Ее «изобрели» люди эпохи Просвещения. Разумеется, восточноевропейские земли и их население существовали (в целом к востоку от территорий, которые присвоили себе статус центра мира). Оставленные авторами эпохи Просвещения описания не были выдумками. Изобретение же состояло в том, что между этими землями устанавливалась связь, основой которой являлись наблюдения, вобравшие в себя и факты, и вымыслы. Аналитическая категория «Восточная Европа» возникла благодаря осознанию такой связи.

«Европа». Карта Р. Бонна. 1780 г.

Относительная близость Восточной Европы делала ее удобной для культурного конструирования: в нее въезжали, к ней обращались, ее населяли, наносили на карту. Однако «изобретение» Восточной Европы одновременно было и конституированием Европы Западной, которая осознавала свою собственную идентичность и аргументировала свое превосходство. Переписка западных философов с русской императрицей, проекты физиократов и другие тексты того времени показывают, что Восточная Европа создавалась как «опытное поле», на котором Просвещение пыталось найти применение некоторым своим социальным теориям и политическим мечтаниям. «Просвещение выстроило в одну линию, разделившую континент на две части, все свои самые важные вопросы — о природе человека, об отношении нравов и цивилизации, о претензиях исследовать их», — пишет Вульф.

К концу века была создана карта Европы, на которой географические данные располагались в соответствии с философскими приоритетами, а философские вопросы задавались в рамках географических изысканий. Стрелки компаса, обозначая парные направления — Север-Юг, Запад-Восток, — позволяют составить на основе такой карты ограниченное число комбинаций. Если до XVII в. в воображаемом разделении Европы основополагающей считалась дихотомия Север-Юг, то Просвещение сочло важным разделить континент на Запад и Восток (хотя деление на Север и Юг также сохранялось). Этим бинарным оппозициям были приписаны культурные значения: просветители размышляли о Восточной Европе в таких терминах, как варварство, цивилизация, дикость, граница, живописность, поучительность. «Можно описать изобретение Восточной Европы как интеллектуальный проект полу-ориентализации», — замечает Вульф, демонстрируя тем самым генетическое сходство исследуемых им интеллектуальных практик с изученным американским ученым Э. Саидом феноменом ориентализма.