Олег Помозов - Дни освобожденной Сибири

В тот же день через средства массовой информации до всеобщего сведения было доведено, что, до тех пор, пока не будет окончательно определён порядок передачи национализированных советской властью предприятий их прежним владельцам, никакое вмешательство в распоряжение ими частных лиц или групп не может быть допущено («Свободная речь», Семипалатинск, №162 от 19 июня 1918 г.). 28 июня, за два дня до завершения своей деятельности, правительственные комиссары издали постановление о возвращении прежним владельцам национализированных предприятий (да и то не всех), но до этого момента, как можно предположить, никто не имел права заявлять свои претензии на право собственности или владения.

20 июня датируется постановление Комиссариат о следственных комиссиях. 24-го числа оно было циркулярно разослано губернским (областным) и уездным комиссариатам. Им предписывалось в целях «дать населению максимум гарантий неприкосновенности личности, имущества и жилища… немедленно снестись с… находящимися на местах органами и лицами… чтобы комиссии могли открыть свои действия не позднее недельного срока», а потом уведомить ЗСК «о времени и местах открытия действий следственными комиссиями». Рассказывая о событиях, произошедших в первые дни и недели в освобождённых от советской власти Новониколаевске, Томске и Омске, мы уже говорили о том, что в этих городах, что называется, по горячим следам осуществлялись массовые аресты людей, заподозренных в сотрудничестве с большевиками. При этом задержания, обыски и конфискации производились, как правило, совершенно стихийно, так что во время проведения данных мероприятий страдали, порой, совершенно невинные люди, с некоторыми из которых кто-то просто сводил, в том числе, и личные счёты. Для того, чтобы пресечь подобного рода негативные явления, новая демократическая власть и сочла необходимым в кратчайшие сроки создать повсеместно*, не только в городах, но даже на крупных железнодорожных станциях, следственные комиссии, обличённые полномочиями как прокурорского, так и адвокатского надзора.

Состав этих комиссий или назначался или утверждался (если общественностью выдвигались доверенные кандидаты) губернскими (для губернских и областных центров) и уездными (для уездных городов и железнодорожных станций) комиссариатами. Следственные комиссии в губернских городах** должны были состоять из шести человек с

_______________

*В некоторых местах следственные комиссии уже существовали, например в Томске. В номере за 11 июня «Сибирская жизнь» писала: «Приём посетителей в следственной комиссии по делам об арестованных производится ежедневно с 12 часов до 1 часу дня. Выдача пропусков для свидания с арестованными производится два раза в неделю – по средам и субботам».

**К губернским и областным в виде исключения причислили ещё и уездный Новониколаевск, который в административном и политическом плане рос в тот период, что называется, как на дрожжах (на революционных дрожжах), через два года он уже станет советской столицей Сибири.

решающим голосом (председатель, два заместителя и три рядовых члена) и восьми представителей от общественности с совещательным голосом (четверо от профсоюзов и ещё четыре человека от незапрещённых политических партий*). В уездных городах и других более мелких населённых пунктах количество членов с решающим голосом сокращалось до трёх, а с совещательными голосами – в общей сложности до четырёх. Согласно постановлению Западно-Сибирского комиссариата только следственным комиссиям было предоставлено, так сказать, эксклюзивное право на производство арестов, обысков и выемок**, без их санкции все мероприятия подобного рода считались незаконными, а лица их осуществлявшие привлекались к ответственности по закону. Под юрисдикцию следственных комиссий подпадали, впрочем, только дела, носящие политический, но не уголовный характер.

Люди, арестованные в ходе переворота, вина которых, по мнению членов комиссии, не была доказана, освобождались незамедлительно***. Однако граждане, которым комиссия предъявляла обвинения в преступлениях против демократии, в активном сотрудничестве с большевиками, или деятельность которых была признана угрожающей «государственному строю и общественной безопасности», напротив, подвергались аресту (если ещё не были задержаны) и предварительному тюремному заключению на срок до

3-х месяцев. Разбирательства по их делам проводили в том числе и сотрудники соответствующих органов****, но решения о дальнейшей судьбе заключённых принимали руководители следственных комиссий, а также представители от общественности – хотя и с совещательным, но, в известной степени, определяющим, голосом. Следственные комиссии, таким образом, создавались для того, чтобы защитить права граждан и неприкосновенность их жилища, а также имущества в условиях повсеместно вводимых в ходе восстания осадного или военного положений, при которых допускались значительные ограничения гражданских прав и свобод. Действовать комиссии должны были в течение как минимум одного месяца, после чего срок их полномочий мог быть продлён в случае необходимости.