Езид Гехинский - Слово мудрости. Афоризмы, размышления, наставления. Книга четвертая

Доступный кредит – потому что именно финансовые ограничения в те годы способствовали гибели значительной части российской промышленности, в первую очередь высокотехнологической. Только когда начинаешь изучать состояние конкретных отраслей, понимаешь глубину их падения. Но для автора этих строк символом безумия финансовой политики тех лет стала смерть российской меховой отрасли, в годы советской власти бывшей одним из главных источников поступления валюты в страну, которая занимала первое место в мире по объёмам производства меха. И эта курица, несущая золотые яйца, была зарезана – стоимость кредита оказалась недоступной для зверосовхозов и охотничьих хозяйств. Зверьки просто сдохли с голода.

Рассчитывать, что российская экономика встанет на рельсы инновационного развития в условиях существующих в России финансовых ограничений, по меньшей мере наивно. Ещё в 2013 году Карлота Перес писала, что побороть инфляцию можно только поддерживая «деятельность национальных и региональных банков развития, которые будут выдавать кредиты по значительно меньшим ставкам для целей производства, инноваций, расширения бизнеса и создания рабочих мест. Эта субсидия в итоге окупается сторицей – через рабочие места, создаваемые прибыли и налоги. Затягивание поясов и ограничительная политика не приводят к повышению темпов производительного роста. Ограничения могут обернуться рецессией, единственный способ вновь подняться – ориентироваться на рост, понимая текущий технологический потенциал».

За этим ( высокотехнологичным производством ) будущее, но это будущее наступит лишь в том случае, если в стране будут высокоразвитые базовые отрасли, обеспечивающие возможность развития прорывных отраслей. В противном случае это будущее окажется полностью зависимым от других стран. Как бы мы ни относились к нашей индустриализации 30-х годов прошлого века, её главный посыл – создать базовые отрасли, чтобы на их основе развивать всё остальное, оказался безусловно верным. Тем более что масштабы нашей страны, уж точно не меньшие, чем у Японии и Германии, позволяют это сделать. Как писала Карлота Перес, «Россия обладает огромными преимуществами в виде большого населения, обширной территории и многочисленных природных ресурсов. В то время как многие страны вынуждены искать свою специализацию, Россия может стремиться к диверсифицированной экономике, включающей в себя практически все сектора».

Однако удивительным образом ни АСИ ( Агентство стратегических инициатив ), ни правительство, строя грандиозные планы развития самых передовых отраслей, не включили в число приоритетов будущего развитие базовых отраслей промышленности. А ведь простейший анализ любого изделия и технологии его изготовления позволяет определить, что эти базовые отрасли – станкостроение и электронное машиностроение.

В ближайшие годы России предстоит создать реально работающую финансово-кредитную систему мирового уровня, обеспечивающую промышленность доступными кредитами, воссоздать базовые отрасли промышленности, создать новые отрасли экономики XXI века. Это должна быть эпоха великого подъёма и развития. В противном случае нас ждёт увядание, загнивание и распад.

Советская экономика рухнула в результате её изоляции от технологически развитой экономики. Будущее экономической мощи России зависит от её способности модернизировать технологию в ключевых секторах, включая авиацию, высокоскоростные железные дороги, автомобили, производственные технологии и тяжёлую промышленность.

Четверть века назад это государство ( Россия ) ещё в недрах Советского Союза – это моя гипотеза – создавалось как инструмент разграбления советского наследства в качестве личного богатства фешенебельных стран… Проблема в том, что у нашего государства… задача несовместима с жизнью.

Люди, пользующиеся реальной властью в ЕС и США, это не идейные защитники капитализма. Это банкиры и биржевые спекулянты, занявшие верхнюю позицию в пищевой цепочке неолиберализма. Для них спасение капитализма ценой его «социал-демократизации» – это катастрофа. Это не просто утрата политической власти, но и потеря доступа к кошельку налогоплательщика, к повышению налогов, и утрата сверхприбылей от биржевых спекуляций. А возможно, и нечто похуже.