Сергей Переслегин - Статьи 2

«Энциклопедия» информирует об особом правовом статусе городов, о «городских землях», огражденных «городской чертой», но эти признаки не только конкретны и преходящи, но и предельно архаичны. «Городская черта» — это же просто «стена», «ограда», отделяющая цивилизованное, освоенное, охраняемое пространство от агрессивной внешней среды. Особый юридический статус городской земли восходит к европейскому средневековью с известной его формулой: «городской воздух делает свободным».

В советско-марксистском подходе делается упор на то, что основная часть населения города не занимается сельским хозяйством. Если включить нужное число уточнений, это будет верно, но определение остается неконструктивным — что-то вроде «комбинация — форсированный вариант с жертвой», а «картина — кусок полотна, с одной стороны замазанный краской». Кроме того, под него попадает, например, исправительно-трудовая колония. Если вдуматься, это не так уж и абсурдно, но все-таки настораживает…

Город действительно сохраняет прошлое, запечатлевая его в своей структуре, архитектурных сооружениях, архивах. Городской ландшафт «схватывает» настоящее и сохраняет его для будущего.

Эвристично определение В.Л.Глазычева: «город есть пространство возможностей», неутилитарное место обитания, самовоспроизводящаяся система деятельностей, не сводимая к материальному производству и его непосредственному обеспечению. Такой подход раскрывает город как единство двух объектов: «земного», материального, и «небесного», информационного, объясняет «прописанность» города в знаковых пространствах, указывает на важнейшее свойство города — соединять реальное с экзистенциальным. Это свойство налагает обязательное требование на архитектуру города — по крайней мере, одно из городских зданий в обязательном порядке должно иметь выход в «тонкий мир», в социальное трансцендентное. В разные эпохи роль такого «знакового здания» могли играть Храм, Собор, Суд, Ратуша, Университет, Горком Партии. Одним из признаков кризисного характера современной эпохи является отсутствие в современной городской застройке однозначно воспринимаемого экзистенциального символа.

В логике В.Л.Глазычева город отличает от деревни именно «застроенность» информационного уровня, наличие собственных, принадлежащих только этому месту знаков, однозначно «читаемых» всеми людьми, принадлежащими данной культуре. Многие города Древнего Мира и возникали первоначально как храмовые, культовые центры географически распределенного сообщества: Ниппур в Месопотамии, Дельфы в Элладе, Мекка на Аравийском полуострове.

Особый статус город имеет в социосистемном формализме.

Социосистема есть способ существования носителей разума. В своем развитии она проходит несколько последовательных фаз: архаичную, традиционную, индустриальную, когнитивную. Социосистема связывает материальное, знаковое и коммуникативное пространства, тем самым обеспечивая конвертацию информации в материальный ресурс, в конечном итоге — пищевой.

Четыре вида деятельности: познание (присвоение новой информации), обучение (воспроизводство информации), управление (структурирование информации), производство (конвертирование информации) — обязательны для социосистемы вне всякой зависимости от ее особенностей, происхождения, фазы развития.

Естественным является вопрос о минимальной социосистеме, способной устойчиво воспроизводить себя. Таких «первичных», «базисных», «фундаментальных» социосистем за всю историю человечества оказалось всего две: город и национальное государство, причем только город представлен во всех фазах развития. Не зря Библия приписывает его создание уже второму поколению людей: «И познал Каин жену свою; и она зачала и родила Еноха. И построил он город; и назвал город по имени сына своего: Енох»

Город является фундаментом любой социальности, поскольку представляет собой минимальную систему, поддерживающую и воспроизводящую все четыре базовые деятельности или, что то же — связывающую три «человеческих» пространства. При этом город, в отличие, хотя бы, от национального государства, ограничен территориально, фиксирован, конкретен. Другими словами, он не только связывает пространства между собой, но и структурирует каждое из них.

Эта пространствосвязующая функция является важнейшим проявлением города.

Толкование города, как социальной ячейки, поддерживающей четыре социосистемных процесса, приводит к неожиданным выводам относительно деревни. Именно универсальность города делает его плохим конвертором информации в иные формы ресурсов. В этой логике деревня должна рассматриваться как высокоэффективный и высокопроизводительный преобразователь уже накопленной социосистемой информации в пищу. Она не занимается познанием и не требует управления. Воспроизводство информации происходит в деревне внутри отдельного хозяйства — как конверсия от основной деятельности. Деревня, однако, полностью зависит от города в отношении орудий труда и практически лишена способности к выживанию в быстропеременных средах.