Борис Филин - Каникулы разума. Колдовство, ведьмы, одержимость

Дойдя до места казни, отцы церкви удвоили свою милосердную заботливость и самым настойчивым образом стали уговаривать его обратиться к Богу в эту минуту, поднесли ему распятие и положили его на грудь, но он так и не соизволил взглянуть на него, а раз или два даже отвернулся; он покачал головой, когда ему предложили святую воду. Казалось, ему не терпится покончить с жизнью, и он торопился зажечь огонь, то ли потому, что не ожидал этого, то ли боялся, что у него хватит слабости назвать имена своих сообщников; или, возможно, как полагают, из страха, что боль заставит его отречься от своего господина Люцифера. Ибо дьявол, которому маги отдают себя телом и душой, так основательно овладевает их разумом, что они боятся только его, и ничего не ждут и не надеются, кроме него. Поэтому Грандье возразил, приложив руку к сердцу, что не скажет больше того, что уже сказал. Наконец, увидев, как они подожгли хворост, он испугался, что они не собираются сдержать своего обещания и хотят сжечь его заживо, громко пожаловаться, палач подошел, как это всегда делается, чтобы задушить его; но пламя вдруг вспыхнуло с такой силой, что веревка загорелась, и он упал живым среди горящих хворостов. Как раз перед этим произошло странное событие. Среди этой массы людей, несмотря на шум множества голосов и усилия лучников, которые потрясали в воздухе своими алебардами, чтобы напугать их, стая голубей летала вокруг столба. Сторонники Грандье, бесстыдные до конца, говорили, что эти невинные птицы явились среди людей, как свидетели его невиновности; другие же думали совсем иначе и говорили, что это была стая демонов, пришедшая, как это иногда бывает после смерти великих магов, на помощь Грандье, чье позорное неразумие, несомненно, заслуживало такой участи. Его друзья, однако, называли эту черствость постоянством сердца и собирали его прах, как будто это были реликвии. Гугеноты смотрели на него как на одного из них, особенно когда они заметили, что он никогда не призывал Деву и не смотрел на распятие.

Таким образом, он завершил свою преступную карьеру смертью, которая ужаснула не только католиков, но даже членов кальвинистской партии.

Но конец колдуна был еще не концом его колдовства, как многие надеялись, и оно продолжалось еще некоторое время. Бог допустил, чтобы многие из тех, кто был связан с этим делом, были более или менее охвачены демонами. Лейтенанта Луи Шове охватил такой страх, что он не выдержал и никогда уже не оправился. Конечно, друзья Грандье говорили, что Сьер Маннури, хирург, который озвучил следы 12оставленные дьяволом на маге-священнике, и страдающий от необычайных неприятностей, стал жертвой угрызений совести. Вот некоторые подробности смерти этого хирурга. Однажды ночью, когда он возвращался около десяти часов после посещения больного, прогуливаясь с другом и сопровождаемый человеком с фонарем, он вдруг закричал, как человек, проснувшийся ото сна: «Ах, Грандье! Что тебе надо?»

И в то же время его охватила дрожь. Двое мужчин отвели его домой, а сам он продолжал беседовать с Грандье, который, как ему казалось, был у него перед глазами. Его уложили в постель, и он дрожал всем телом, охваченный той же иллюзией. Он прожил всего несколько дней, в течение которых его состояние никогда не менялось. Он умер, полагая, что колдун все еще был перед ним, и прилагая усилия, чтобы держать его на расстоянии вытянутой руки.

Отец Лактанс, достойный монах, который помогал одержимым в их страданиях, сам подвергся нападению через некоторое время после смерти священника. Почувствовав первые симптомы болезни, он решил отправиться в Нотр-Дам-де-Ардилье, часовню, которая пользуется большим уважением в Сомюре и его окрестностях. Г-н де Канэ, направлявшийся в деревню, уступил ему место в своем экипаже. Он слышал разговоры о его состоянии и знал, что его мучает дьявол, но тем не менее он шутил по этому поводу, когда, совершенно неожиданно, катясь по идеально ровной дороге, карета перевернулась с колесами вверх, хотя никто при этом и не пострадал. На следующий день они продолжили свой путь до Сомюра, когда экипаж снова перевернулся точно так же на середине улицы Фобур-де-фене, которая совершенно гладкая и ведет к часовне Ардилье. Этот святой монах впоследствии испытывал величайшие огорчения от бесов, которые временами лишали его зрения, временами памяти; они вызывали в нем сильные приступы тошноты, притупляли его ум и беспокоили его во многих отношениях. В конце концов, после того как он был испытан столькими бедами, Бог призвал его к себе.