Коллектив авторов - Pax Africana - континент и диаспора в поисках себя

В колониальную эпоху это положение изменилось. Каждая колониальная держава старалась навязать своим владениям собственную правовую модель. Так, во Французской Западной Африке и Французской Экваториальной Африке, а также на Мадагаскаре было введено французское право, в Бельгийском Конго – бельгийское, в Анголе и Мозамбике – португальское, в английских же колониях – английское обычное право.

Однако в реальности дело обстояло значительно сложнее. Так, во французских колониях было введено романо-германское право и французский гражданский кодекс, но, несмотря на принцип равенства граждан, провозглашенный Великой французской революцией, субъектами их стало незначительное меньшинство населения французских колоний – жители четырех портовых городов-коммун Сенегала, считавшиеся гражданами Французской республики. Большинство же жителей колоний считались субъектом «туземного права и обычая». В Бельгийском Конго также признавалось «туземное» право.

В британских колониях было введено общее право страны-метрополии и ее законы. Однако и там внутренняя жизнь африканской общины оставалась в сфере действия местного обычного права. В португальских колониях права и обязанности «туземцев» регулировались специальным законодательством – индиженатом, также включавшим в себя нормы обычного права.

Отечественный специалист по африканскому обычному праву И. Е. Синицына писала:

«В результате во всех африканских колониях сложилась сходная картина: в делах, где сторонами были африканцы, кроме законов и местных актов общего и “естественного” права третий источник права представляли некоторые отрасли обычного права…

Таким образом, в колониях сложилась дуалистическая правовая система. Она включала право, введенное метрополиями, и “туземный обычай”.

Первое охватывало по преимуществу административное право, торговое и т. д., тяготеющие к “современному” сектору колониального общества. Уголовное право состояло из законов метрополии; в британских колониях… применялся также индийский уголовный кодекс.

Традиционные области – землевладение и землепользование (за исключением немногих районов), семейное право (прежде всего, вопросы брака, развода и усыновления), наследование, право опеки, прижизненный раздел собственности, некоторые гражданские правонарушения, обязательства (традиционные договоры дарения, мены, найма движимости, выполнения работ и т. д.) – остались в сфере действия обычного права». [741]

Как правило, на местах функции судей осуществляли все те же колониальные вожди. Из цитировавшегося выше дневника вождя гомболола в Бусоге (британский протекторат Уганда) видно, что судебные тяжбы занимали в его деятельности заметное место:

« 2 марта 1951 г. <���…> В суде вынес решения по одному уголовному и четырем гражданским делам.

3 марта 1951 г. Провел в суде… по гражданскому делу №… за 1950 г.

5 марта 1951 г. <���…> З , сын И , арестован за кражу шерстяного одеяла и 5 ярдов ситца, принадлежащих К . Назначен суд на 6 марта.

6 марта 1951 г. Решил одно гражданское и одно уголовное дело.

8 марта 1951 г. М из… подал жалобу на свою жену за то, что она обожгла его дочь в его отсутствие, пока он находился в… Рекомендовал ему пустить дело по соответствующим каналам, т. е. через старейшин хутора и деревни. <���…>». [742]

Отправление судебных функций давало африканцам широкие возможности для произвола. Упоминавшийся уже Жак Себа из Бельгийского Конго жаловался в своих письмах и на африканских судей:

«Как Вы знаете, существует двое судей – Муйяби Жоко и Буки Банга, которые тоже мерзавцы, потому что они всегда очень жестоко судили все дела…» [743]

Однако в процессе встречи культур в области права в жизни реальных индивидов разграничить сферы действия «западного» и «туземного» права становилось все труднее, оба типа правовых систем вступали в неизбежное взаимодействие и взаимно переплетались.

Африканцы в ряде случаев обращались за помощью к европейским властям и с теми делами, которые должны были оставаться в области традиционной юрисдикции. Так, в 1950 г. женщина из народа овамбо, живущего на севере современной Намибии, пожаловалась колониальным властям, что ее сын, работающий в г. Людериц на юге страны, не помогает ей материально. [744]

Еще одной областью встречи культур в колониальной Африке стало светское образование, которое дополнило, но не отменило миссионерские школы к концу первой трети XX в.