Владимир Идзинский - Движущие силы и сущность Великой российской революции

Победу большевиков нельзя объяснить, как это делают многие, в том числе и Ричард Пайпс, только насилием и жестокостью применяемых мер. Насилие и жестокость были с обеих сторон. Например, не только красные, но и белые брали заложников. Известно что назначенный Колчаком особо уполномоченным Верховного правителя с правами генерал-губернатора Енисейского края генерал-лейтенант С. Н. Розанов приказал при освобождении населенных пунктов, раннее захваченных красными, требовать выдачи их главарей и вожаков, а если этого не произойдёт – расстреливать каждого десятого. Взятых в плен красноармейцев он объявил заложниками и за каждое нападение на железную дорогу расстреливалось от 3 до 20 человек. Ответственность за сохранность железной дороги по его приказу была возложена на жителей окрестных деревень, которых в случае порчи отдавали под суд. Эта жестокость белых к народу не редко заставляла людей переходить на сторону красных.

У красных было больше средств, они были лучше обеспечены оружием, и самое главное – их действительно поддерживало большинство народа. Лозунги большевиков (такие, как немедленный мир без аннексий и контрибуций, фабрики – рабочим, землю – крестьянам и др.) оказались ближе и понятнее рабочим, крестьянам, солдатам и матросам. В конечном счете исход гражданской войны определила позиция крестьянства, составлявшего 80 % населения страны и рабочих, которые в своем большинстве еще не порвали связи с крестьянством. Не случайно численное преимущество в борьбе белых и красных почти повсеместно было на стороне красных.

Если еще можно говорить, как это утверждают некоторые, что большевики пришли к власти случайно, то победить и удержать власть в условиях длительной войны, развала экономики, голода и нехватки самых необходимых товаров – случайно никак нельзя. Удержать власть намного сложней, чем, наобещав «золотые горы», повести уставшие от войны народные массы на штурм прежней власти. Ведь у большевиков было немало достаточно сильных политических конкурентов. Против большевистского режима сражались белые армии и войска иностранных государств (Германии, Англии, США, Франции, Польши, Японии и др.), пусть и небольшие их контингенты. Поход Краснова на Петроград; антибольшевистское сопротивление на Дону во главе с атаманом Калединым; Белая армия на Юге России; восстание Чехословацкого корпуса, охватившее Поволжье, Урал, Сибирь, Дальний Восток; образование Временного Сибирского правительства в Сибири и на Дальнем Востоке, и приход к власти адмирала Колчака; наступление Юденича на Петроград; образование Русской армии в Крыму под командованием барона Врангеля и др… В войсках Колчака и Деникина были тысячи офицеров и генералов царской армии, профессионалов своего дела, их армии насчитывали десятки тысяч человек и состояли из довольно крупных военных соединений. К этому следует добавить вооруженный мятеж левых эсеров, вооруженное восстание Кронштадтского гарнизона и части кораблей Балтийского флота, восстание крестьян Тамбовской губернии и ряд других достаточно крупных антибольшевистских восстаний и мятежей. В таких условиях нельзя удержать власть случайно, объяснение «им повезло» не работает. Для победы большевикам нужна была поддержка и понимание подавляющего большинства народа, сотни тысяч людей должны были не только поддерживать их политику, но и быть готовыми сражаться и проливать свою кровь за власть Советов.

Наиболее глубокое понимание причины победы большевиков, по-нашему мнению, было выражено в меморандуме, представленном 29 июля 1919 года английскому военному Кабинету, обсуждавшему ситуацию в России: «Устойчивость большевистского правительства нельзя объяснить исключительно террором… Когда судьба большевиков, казалось, была уже решена, они начали такое мощное наступление, что силы Колчака до сих пор отступают. Для этого недостаточно терроризма, недостаточно крайней неуступчивости – для такого нужно нечто подобное энтузиазму. Мы должны признать таким образом, что настоящее российское правительство принимается большинством российского народа… нет никакой уверенности, что Россия, приведенная к избирательной урне, не изберет снова (!) большевиков».[39]

Особенно близко к пониманию сущности революции подошли в 1921 году сменовеховцы – авторы сборника статей «Смена вех»: «Какое величайшее недоразумение – считать русскую революцию не национальной? Это могут утверждать лишь те, кто закрывает глаза на всю русскую историю и, в частности, на историю общественной и политической мысли. Нет. Ни нам, ни «народу» неуместно снимать ответственность за нынешний кризис – ни за темный, ни за светлый его лик. Он наш, он подлинно русский, он весь в нашей психологии, в нашем прошлом и ничего похожего не может быть на Западе. …великой русская революция стала лишь в октябре 1917 года…Как же оказалось возможным организовать сам террор? Ведь для его организации одних слов и купленных штыков не достаточно. Всплывает соображение о «демагогическом обмане», «социальной иллюзии»… Не правильно ли, однако, будет говорить об исторической необходимости…».[40] Исторической необходимостью, о которой говорили сменовеховцы, было преодоление раскола страны.