Утверждение, что бомбардировка диктовалась необходимостью предотвращения гуманитарного бедствия, – новый аргумент для оправдания вмешательства – стало настолько привлекательным с точки зрения морали, что критики этой акции были весьма немногочисленны, по крайней мере в Северной Европе. Были и исключения. Майкл Байерс и Саймон Честерман ответили полемически 19 апреля 1999 г.: «Одностороннее вмешательство НАТО на Балканах устрашило Россию, изолировало Китай и мало помогло примерно миллиону косоваров, ради которых бомбят Сербию. Основным достижением [вмешательства] может стать конец „нового мирового порядка“, смело провозглашенного Джорджем Бушем после освобождения Кувейта в 1991 г., и разрушение института, помогавшего предотвращать международные войны на протяжении более чем полувека» 251 251 Byers and Chesterman (1999).
.
Томас Франк указал на одно из ключевых различий между войной в Персидском заливе и войной в Косово – различие между «смягчением последствий и оправданием. Ни Госдепартамент США, ни НАТО всерьез не попытались оправдать войну [в Косово] в терминах международного права» 252 252 Franck (1999) p. 859.
. Он был буквально принужден сделать такое заключение неопровержимой критикой законности войны со стороны Бруно Зиммы 253 253 Simma (1999).
. Франк отвечал:
…В то время как санкция ООН на совместную военную операцию действительно открыла новые горизонты, в вооруженном ответе на явную агрессию нет ничего нового. Резолюция 1244, в свою очередь, одобряет развертывание коллективных (региональных) вооруженных сил для противодействия не агрессии, а грубому нарушению гуманитарного права и прав человека… Однако существует еще одно заметное различие между Резолюциями 687 и 1244. Первая в результате триумфа уполномоченных Советом Безопасности сил установила международный режим [санкций] для Ирака. Последняя ввела этот режим для Югославии после кампании сил НАТО, которые не уполномочивала Организация Объединенных Наций. Хотя Совет ранее обращался к главе VII и «подчеркивал» потребность в «договорном политическом решении», он все же не уполномочил НАТО достигнуть тех результатов, которые позже будут обозначены в Резолюции 1244… Из-за этого трудно не согласиться с тревожным выводом профессора Бруно Зиммы… что военная операция НАТО нарушала международное право 254 254 Franck (1999) p. 858.
.
Главный вопрос, однако, состоит в том, привели ли действия НАТО, особенно Соединенных Штатов, к новому витку развития – причем в рекордные сроки – обычного международного права посредством политики, реализуемой отдельными государствами, и opinio juris . Иначе говоря, приобрел ли императив, требующий предотвращения гуманитарного бедствия в Косово (как это представляет НАТО), то есть предотвращения геноцида или, во всяком случае, этнической чистки косоваров сербами, больший вес, нежели запрещающие применение силы положения Устава ООН? Этот вопрос вышел на первый план во время событий в Руанде в 1994 г., когда казалось, что предложенная Бернаром Кушнером доктрина «право и долг вмешаться» (droit et devoir d’ ingérence, фр.) была главным оправданием французской интервенции – операции «Бирюза», одобренной Советом Безопасности постфактум 255 255 Bowring (1995).
.
Полемика шла главным образом на страницах «Европейского журнала международного права» ( European Journal of International Law ). На рассуждения Бруно Зиммы отвечал Антонио Кассезе, принципиальная позиция которого по вопросу об упреждающей самообороне была приведена выше. Кассезе опубликовал два наполненных страданиями текста 256 256 Cassese (1999a); Cassese (1999b).
. Отвечая на вопрос, движется ли международное право к новому обычному праву «силовых контрмер» в качестве способа ответа на гуманитарную катастрофу или массовое и грубое нарушение прав человека, Кассезе заявил, что если такое «новое право» действительно развивается, то практика и opinion juris могут в лучшем случае оправдать меры, принимаемые только в чрезвычайных обстоятельствах, когда у интервентов есть разумное субъективное мнение, что только оперативное вмешательство может предотвратить катастрофу и только до тех пор, пока Совет Безопасности не сможет взять ситуацию под контроль.
Что особенно любопытно, Независимая комиссия по Косово 257 257 Independent Commission on Kosovo (2000).
, состоящая из таких светочей прогресса, как Ханан Ашрави, Ричард Фолк, русский дипломат Олег Гордиевский, и под председательством Ричарда Голдстоуна, пришла к выводу, что интервенция была «неправомерной, но легитимной» 258 258 Independent Commission (2000) p. 4.
. Для Джека Доннелли этот вывод демонстрирует наличие «напряженности» – но он «полностью приемлем» 259 259 Donnelly (2002) p. 101.
. Дэвид Рифф куда жестче в своей оценке: он описывает отчет комиссии как «самообман выдающихся личностей» 260 260 Rieff (2002).
– иными словами, как «великое и благое дело международного социал-демократического истеблишмента» 261 261 Rieff (2002) p. 111.
. По моему мнению, он сделал веское замечание, что «государства беднейшей части мира выступают против вмешательства в Косово, ибо по-прежнему верят, что суверенитет остается лучшей защитой против иностранной гегемонии» 262 262 Rieff (2002) p. 116.
. Менее однозначно его утверждение, что «такие интервенции, независимо от незаинтересованности или облеченности мандатом ООН или новым международным правом, являются актами колонизации» 263 263 Rieff (2002) p. 117.
. Особенно решительно он выступает против «глобального понимания прав человека», поскольку оно «до странности безразлично к истории» 264 264 Rieff (2002) p. 118.
. Томас Вайсс, напротив, одобрил отчет комиссии и заявил, что «человечность, или святость жизни, является единственным подлинным и первостепенным основанием для интервенции. Защита права на жизнь, в самом широком смысле этого понятия, принадлежит к категории обязательств, уважение к которым отвечает интересам всех государств. Все остальные – включая священное трио нейтральности, беспристрастности и согласия, а также правовые соображения о желательности одобрения со стороны ООН – являются принципами второго порядка» 265 265 Weiss (2002).
.
Читать дальше