Василий Цветков: Неутешительная аналитика. Выпуск. 2. Pax Urbanica

Медленно возвращаясь сейчас в мир (не)без covid-19, хотя это возвращение крайне условно, особенно в условиях постоянных заявлений о возможности новых вспышек и волн, люди с удивлением обнаруживают толпы таких же, как они, на улицах и в магазинах, в кафе и ресторанах, в городе и в провинции. Удивление – главная дефиниция, которой люди измеряют свое отношение и применяют свой фокус для осознания того, что непривычно. Удивительно, как можно ходить в магазин без боязни столкнуться с другими. Удивительно, что можно зайти в метро и тебя не остановят контролеры, потребовав предоставить пропуск для проезда. Но все также удивительно и мучительно выбирать в какие страны мира можно отправиться в путешествие, где не потребуется вакцина от «короны» и нет ограничительных барьеров, а также ходить в магазин в маске и перчатках. А ведь на этом стоял мир во время пандемии. Город и мир с людьми – для 2021 года это новая, ожидаемая, но непривычная реальность.

До сих памятны кадры множества фотографов и корреспондентов, на которых запечатлена пустота среди полноты. Люди буквально растворились, исчезли, закрылись от мира в квартирах и домах, давая природе и окружающей действительности жить по своим собственным законам. Нередки были случаи, когда сообщалось о том, что в городские реки вернулась рыба, которой там давно не было, а на улицах появились птицы и множество других животных, которых никто не видел десятилетиями. Журнал The National Geographic даже объяснял это явление не таким распространенным, как хотелось людям, но связывал его исключительно с романтичной натурой самого человека, который был бы рад именно таким новостям о том, что происходит в городе, пока в нем нет людей. Однако, даже критическое замечание авторов известного журнала не сможет отменить того факта, что в какой-то момент, наводненные еще накануне людьми, города стали пустынными, безлюдными, живущими по естественным законам природы.

Исследователи с самого начала пандемии дали ей главный диагноз – кризис. Однако всемирный экономический кризис, в который мы вступили, начав (или продолжив?) свой спуск по очередной волне Кондратьева, стал не кризисом всех территорий проживания человека, а, в первую очередь, кризисом городов. Напоминает тезис известного австралийского историка Шейлы Фицпатрик, которая называла революцию 1905-1907 годов в России «городской революцией». Исторические параллели на этот счет не случайны, потому что любое социальное потрясение трансформирует, даже деформирует городские структуры. Город всегда отражает минимальные колебания в социуме. Сейчас городской революции в терминологии Фицпатрик, к счастью, не происходит, но вполне справедливо замечание современников, что происходит изменение сознания горожан.

Об этом достаточно много и откровенно говорили известные экономисты и регионоведы. Например, профессор МГУ имени М.В. Ломоносова Наталия Зубаревич во время самоизоляции неожиданно для многих стала узнаваемой и даже известной. Одним из тезисов Наталии Васильевны, который неотступно кочевал из одного интервью в другое, был сродни приговору: «выходить из кризиса будем долго». Даже после спада обеих волн в нашей стране, профессор не меняет своих пессимистичных прогнозов. Эти слова звучали применительно не только к экономике, но о самом выходе горожан из кризиса заточения в квартирах, отстраненности социальной дистанцией и маской, отделяющей одного человека от всех остальных. Сознание жителей (и мы это видим по себе сейчас, когда ограничения, вызванные пандемией, постепенно сокращаются, а границы открываются и расширяются) меняется.

Экономический, социальный, политический, психологический, ментальный кризис обрушился на урбанизацию, членам которой требуется выжить для того, чтобы продолжить жизнь. Вспоминается замечательный современный фильм Джастина Бальдони «В метре друг от друга» (2019). Главная героиня молодая девушка по имени Стелла, болевшая муковисцидозом, влюбляясь, осознает: «Я жила, чтобы лечиться, а не лечилась, чтобы жить». Нечто схожее с этим озарением происходит и ныне с городами. Возвращаясь к жизни, его жители, горожане, туристы, приезжие, реанимируют себя, восстанавливая ритм города и атмосферу в нем. А ведь это важно!

Однако возвращение в старую реальность уже невозможно (вспомним, что самого начала мировые лидеры наперебой говорили о том, что мир будет другим), а новая еще не построена. Но люди целенаправленно пытаются вернуться в то, как было до пандемии. Тезис о возвращении в «до-ковид» становится постоянно присутствующим в медийном пространстве и в общественном дискусе. Но возвращение в предыдущий период – до «эпохи пандемии» (как принято говорить сейчас) – уже невозможно. Пандемия стала водоразделом в современной истории человечества, которую мы аккуратно называем постмодерном. До нее люди жили привычно, устроив свой уклад жизни, на который напрямую не влиял глобальный экономический кризис, начавшийся в 2007-2008 годах (Адам Туз. Крах. Как десятилетие финансовых кризисов изменило мир. Издательство Института Гайдара, 2020).