Лариса Свечникова - История высшего суда России. Документы и факты

Кроме того, указом от 30 июля 1762 г. был изменен порядок рассмотрения апелляционных дел 100 100 ПСЗРИ-1. Т. XVI. №11629. . В соответствии с нормами указа, рекетмейстерами должны были составляться краткие выдержки из дел, в которых кратко излагалось существо дела, и которые закреплялись подписями челобитчиков и тех членов коллегии, которые принимали участие в его разрешении. Только после этого дело могло передаваться для рассмотрения в Сенат. Далее: для устранения затруднений и «проволочек времени при переносе дела из низших инстанций в высшую» предписывалось в первых инстанциях сразу же после вынесения приговора объявлять его сторонам и выдавать копии с указанием, что в течение недели недовольные могут подать письменную апелляцию на решение суда. По письменному заявлению дело должно было быть запечатано и с описью отправлено (в течение 3—10 дней) в апелляционную инстанцию. Дело, поступившее в высшую инстанцию, хранилось там, в нераспечатанном виде, до получения апелляционной жалобы. После ее получения, рекетмейстер готовил краткое содержание дела, рассматриваемое затем Сенатом. Все это свидетельствовало о политике ускорить производство в судах.

В этом же указе определялись и сроки исковой давности: для челобитчиков, находящихся внутри государства – один год, для пребывавших за границей – два года; для несовершеннолетних срок удлинялся. Особо оговаривалось, что сторона, не заявившая суду, в котором первоначально рассматривалось дело, о своем желании апеллировать, не лишалась до истечения срока исковой давности права обжалования судебного решения. Кроме того, при рассмотрении в Сенате апелляционных дел, требовалось присутствие одного из членов суда первой инстанции, в котором было вынесено решение по обжалуемым делам 101 101 ПСЗРИ-1. Т. XVI. №11726. .

Существенным вкладом в развитие сенатского судебного производства послужил и Манифест от 15 декабря 1763 г. 102 102 ПСЗРИ-1. Т. XVI. №11989. , в соответствии с которым Сенат был разделен на шесть департаментов, двум из которых стали принадлежать только судебные функции. Естественно, что мотивы издания этого Манифеста лежали больше в политической плоскости, особенно учитывая стремление Екатерины II к неограниченной власти. Однако решение, принятое по фактическому отделению судебной власти от иных, было продиктовано, в том числе и стремлением ее упорядочить. В Манифесте, в частности, было указано: «Мы видим, что хотя многие до сего в Империи Нашей для пользы народной и правосудия установлены были разные Государственные и Судебные Правительства, однако оные, по состоянию нынешнего времени, в каком положении Империя Наша находится, весьма недостаточны, что можно наиболее всего усмотреть в Нашем Сенате, в который, не только апелляционные, но и всякого роду дела из всего Государства с требованием резолюции вступают, и который столь отягчен множественным числом оных, что превосходит силы человеческие все оные дела решить в надлежащее время… А как мы все Наше удовольствие единственно в справедливом удовольствии и Пользе Наших верноподданных, то Мы приемля все упомянутые обстоятельства во уважение, за благо рассудили, не только постановить разным Присутственным Судебным правительствах, для скорейшего в делах решения, несколько учредить Департаментов…». Из четырех Санкт-Петербургских департаментов апелляционные дела передавались во 2-й, бывший Рекетмейстерский; аналогичные функции возлагались и на 6-й департамент, находившийся в Москве.

О назначении сенаторов (всего 28) было объявлено 23 января 1764 г. Во второй департамент, ведавший судебными делами, были назначены: Суворов Василий Иванович, Скавронский Мартын Карлович, Ушаков Федор Иванович, Козловский Алексей Семенович, Трубецкой Петр Никитич. Обер-прокурором стал Всеволожский Всеволод Алексеевич. В шестом департаменте начали заседать сенаторы: Одоевский Иван Васильевич, Брылкин Иван Онуфриевич, Желябужский Никита Михайлович, Протасов Степан Федорович 103 103 Сборник Русского Исторического общества. Т.VII. – СПб, 1871. С.339 .

Справка: Василий Иванович Суворов, отец полководца А. В. Суворова, – генерал-аншеф и сенатор – отличался высокой образованностью, был автором первого русского военного словаря, крестником Петра I. Генерал-аншеф, отец генералиссимуса Александра Васильевича Суворова, сын генерального войскового писаря в царствование Петра І, родился в 1705 г. в Москве. Сведения о его детских годах и первоначальной службе довольно скудны. Известно, что он был крестником Петра Великого, а из документов, представленных уже после его смерти фельдмаршалом Александром Васильевичем в московскую дворянскую опеку, видно, что он начал службу в должности денщика и переводчика у своего крестного отца. В юношеские годы Суворов был за границей, где изучал строительно-морское дело. В 1724 г. возвратился в Россию. В этом же году вышла в свет переведенная им за границей и привезенная оттуда книга «Истинный способ укрепления городов, издание славного инженера Вобана». Книга эта, кроме ее несомненных для своего времени достоинств, примечательна еще и в том отношении, что по ней Василий Иванович Суворов учил своего знаменитого сына. «Покойный батюшка, – писал впоследствии генералиссимус, – перевел способ Вобана с французского на русский язык и при ежедневном чтении и сравнении с оригиналом сего перевода изволил сам меня руководствовать к познанию сей столь нужной и полезной науки». После смерти Петра Великого Императрицей Екатериной І Суворов был «выпущен лейб-гвардии от бомбардир сержантом», вскоре произведен в прапорщики и назначен в Преображенский полк, в котором дослужился до чина капитана гвардии.