Олег Смыслов - «Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова

Или возьмем пьянство. Доходит до того, что посылают солдат за водкой по деревням, да еще поручают им обмен предметов обмундирования, так необходимого нам сегодня и которого зачастую не хватает, чтобы одеть людей. Это уже преступление.

Или возьмем с женщинами.

За ними наблюдается какая-то охота. Вообще отношение к женщинам со стороны наших офицеров возбуждает недоумение.

Мы не требуем от наших офицеров аскетизма, но на что похоже, когда офицер приходит в общую комнату, где живет кроме него чуть не десять человек женщин, и занимается черт знает чем.

Возле женских бараков приходится выставлять чуть ли не воинский караул. А если к этому прибавить, что среди женщин есть и подозрительный элемент (вспомним, что в разведке и шпионаже весьма часто пользуются услугами женщин), что тогда? Допустимо ли это?

А картеж? Как назвать то обстоятельство, что в банках мы находим золотые вещи, часы, тысячи марок?

Когда недавно был произведен обход в лазарете и обнаруженные у игроков деньги конфискованы, то на счет народной помощи на следующий день можно было перевести до десяти тысяч марок.

А можем ли мы сказать, что у нас достаточно все заботятся о своих подчиненных? Были, к сожалению, случаи, правда единичные, когда при переходе войск из лагеря в М. некоторые офицеры проехали вперед, бросив свои части, и, лично хорошо устроившись, предались благодушию, не интересуясь своими подчиненными. Надо твердо усвоить, что без дисциплины, без того, чтобы наш офицер был офицером образцовым, армии не построим.

У части офицеров еще процветает склонность к доносам и наушничеству. К прокурору и начальнику штаба ежедневно поступают доносы, по большей части анонимные. Это недопустимо, это не приличествует офицеру.

В целом наше офицерство стоит на должной высоте…. но среди офицерства находятся единицы, потерявшие присутствие духа, люди малодушные, трусы.

Эти люди под влиянием трусости и безволия впадают в панику, становятся жертвами распространяемых прямыми агентами слухов. Теряя веру в победу, скатываясь до настроения, когда представляется все пропавшим, эти люди начинают вести себя именно соответственно такому пониманию положения…»

Ничего удивительного в этом нет. До конца войны оставалось немногим более месяца. Поэтому пир во время чумы стал неким преддверием расплаты за содеянное…

Разложение власовской армии и всех добровольческих русских частей остановить было уже невозможно. И все это происходило в период поисков выхода: куда идти. Стояла вполне реальная задача успеть умудриться сдаться англо-американским войскам и именно как можно большей частью РОА, так как в этом случае можно было говорить о каком-либо освободительном движении.

Удивительно, но Власов каким-то образом сохраняет присутствие духа. 13 апреля 1945 г. в день, когда батальоны 1-й дивизии РОА атаковали позиции 119-го укрепрайона 33-й армии 1-го Белорусского фронта, в отеле «Ричмонд» в Карлсбаде состоялось официальное бракосочетание Власова с фрау Биленберг. Сам Гитлер дал разрешение на этот брак. Интересно, что из русских на этой церемонии не было никого.

18 апреля 1945 г. Власов в последний раз встретился с Штрик-Штрикфельдтом. Один на один он сообщил Вильфриду Карловичу, что дал согласие на боевое применение в районе Одера своей единственной полностью сформированной и вооруженной дивизии, чтобы показать немцам надежность добровольцев, даже в условиях развала фронта и краха Германии.

Со слов Штрик-Штрикфельдта, Андрей Андреевич лично Трухину и некоторым офицерам отдал приказ: беречь и во что бы то ни стало спасти личный состав дивизий.

Первая дивизия и все наличные добровольческие части должны были быть сконцентрированы на линии Прага – Линц.

По воспоминаниям Вильфрида Карловича, это «составляло часть плана, направленного на создание сильного военного соединения, в конце концов на территории Югославии из российских, чешских, югославских и даже немецких добровольцев. Этот интернациональный корпус должен был составить ядро военно-политического сопротивления вторгающемуся в Европу сталинскому большевизму».

В разговоре Власов сказал, что еще несколько месяцев назад уполномочил Ю.С. Жеребкова войти в контакт с англичанами и американцами через посредничество Международного Красного Креста в Женеве.

Целью Власова было: признание всех добровольцев политическими противниками сталинского режима, имеющими право на политическое убежище.