Николай Барсов - Славянский мир Начальной летописи

Белавежа, теперешняя Белемешь (см. Лерберг А. Х. Исследование. С. 385), возникла, вероятно, после 1117 года, когда, по известию Ипатьевской летописи, «придоша Беловежьце в Русь» (Там же, с. 8). Она была не переяславским, а черниговским городом (Там же, с. 36).

В области Верхней Сулы замечается несколько подобноименных местностей, как, например, Попадино на речке, с севера вливающейся в Сулу несколько ниже местечко Недрегайлова, река Попадья, левый приток Сулы, впадающий выше того же местечка. В области Семи Бошевка на Локне, притоке Вира, к северу от него Попов и др.

«Поучение Мономаха», Лавр., с. 104. На реке Выре, впадающей в Сейм с левой стороны в Путивльском уезде, находятся населенные места: Виры, при устье Синяки, слоб. Вирки (оба в Сумском уезде) и Виры (Старые?) в Путивльском уезде на границе с Сумским уезде. К какому из них правильнее приурочивать летописный Вырь (Вырев, Вырьск), определить нельзя.

Ипат., с. 35.

В «Поучении Мономаха»: «И на Бог идохом с Святополком на Боняка за Рось… паки идохом другое с Воронице». Из этого известия неясно, на какой стороне Днепра следует искать Вороницы. На киевской стороне есть теперь село Вороновка в северо-востоку части Звенигородского уезда, на реке Олынанке, Вороное на границе Уманского и Таращанского уездов близ Бузовки и Канелы.

Под 1096 годом: «…и посла Олег слы свое к Изяславу (Володмировичу, который засел в Муроме), глаголя: иди в волость отца своего Ростову, а то есть волость отца моего» (Лавр., с. 107).

Какую важность имел Любеч для черниговских князей, видно из описания похода Изяслава Мстиславича под этот город в 1147 году (Ипат., с. 37). При нем доселе сохранились остатки земляного укрепления. В полутора верстах от него под горой над озером Кораблище пустань Антониевская с обветшалой деревянной церковью Св. Антония и с его пещерами. См.: Шафонский А. Ф. Черниговского наместничества топографическое описание с кратким географическим и историческим описанием малой России. Киев, 1786. С. 315.

Дубенский («Слово о полку Игореве». Русские достопримечательности. Т. III. С. 61. Примеч. 207) совершенно справедливо замечает, что дорога, по которой шел Игорь, лежит по возвышению между реками Донцом и Осколом, по правой стороне Оскола, и приводит на Донецкий перевоз у Изюмского кургана. В Ипатьевской летописи в описании похода Святослава Всеволодовича и Рюрика Ростиславича на половцев: «Новоропници же перешедше Хорол взидоша на шоломя, глядающе, где узрять я (половцев). Кончак же стоял у лузе, его же едуще по шоломени оминуша» (с. 129).

Лавр., с. 163.

Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М.: Унив. тип., 1858. С. 142–144.

Ближайшее сродство между новгородскими славянами и кривичами указано Шафариком ( Шафарик П. И. Славянские древности. Т. II. Кн. 1. С. 159). Он полагает, что новгородские славяне составляли отрасль, оторванную от великой некогда ветви того же имени, которая, судя по оставшимся местным названиям, в прежнее время простиралась далеко на юг до пределов губерний Минской, Волынской и Могилевской. «По переселении многих славянских родин в VI столетии в Дакию, Мизию и Паннонию и по занятии оставленных ими мест другими ветвями, с переменой обитателей переменились и названия: имена кривичей, полочан, радимичей и др. усилились, а имя славян уменьшилось и осталось только за одними обитателями области Ильменской».

Господа Соловьев и Беляев (Рассказы из русской истории. Т. I) считают кривичей разветвлением новгородских славян. Опровержение мнения г-на Беляева сделано Д. И. Иловайским, который полагает, что, скорее всего, следует признать самих новгородских славян ветвью кривичей (Великий Новгород и Белоруссия, по поводу «Рассказа из русской истории» Беляева // Русский вестник. 1864. № 8. С. 646–647). Мнение о сродстве новгородских славян с южно– или малоруссами, высказанное Н. И. Костомаровым (Севернор. народопр. Т. I. С. 5–13), обстоятельно разобрано Гильфердингом (Собр. соч. Т. I).

Генрих Латыш, Chronicon Livonicum Vetus, In Gruberi Originib. Livon., говорит о двух русских городах – Gercike (1202 год; s. 26) и Kukenoys (1204 год; s. 33). В последнем княжил Vesceke (Вяско, Вячеслав). Положение Кукенойса определяется теперешним Кокенгаузеном на Двине, который и доныне местные латыши называют Кокнесе, Kohknese, что, по объяснению И. Я. Спрогиса, собственно значит: место сноски, своза дерева, дров (см.: Памятник латышского творчества. Т. I). Что же касается Герцике, то еще Грубер усомнился в правильности самого названия его, и, основываясь на том, что прописные буквы G и В в старинных рукописях так сходны между собой, что особенно в собственных именах легко принять их одну за другую, предлагал читать «Bercike» вместо «Gercike», и объяснял этот город жмудским городком Биржы, волостью Радивиллов (26. Nota). Нарушевич (Hist. Polsk. IV, s. 152) указывает на замок Берсон к северу от Якобистата, а Нарбут (III, с. 360) объясняет его каким-то Царогродом, который, впрочем, – сколько известно – никогда не существовал ( Полевой Н . История русского народа. М., 1839–1833. Т. III. С. 217. Примеч. 207). «Герсика, ныне Крейцбург, ниже Динабурга по-латышски Кревцемепиллис; Руссы называли его Кружбор». Грамота епископа Альберта, данная герцикскому князю Всеволоду (Wiscewaldo, rex de Gercike) в области этого князя упоминает города: Antina (Autina), Zeesowe (et aliae ad fidem conversae) (см. Bunge’s Urkundenbuch. 21. N. 15. 1209).