Михаил Серяков - Рюрик и мистика истинной власти

Анализ обоих источников и сопоставление их данных с уже изложенными выше фактами позволяет сделать ряд новых выводов, которые помогают нам лучше понять историю севера Восточной Европы в эпоху до призвания Рюрика. Как археология, так и наблюдение над распространением эпического сюжета о походе на Сурож однозначно указывают на западнославянские связи обитателей Рюрикова городища. Однако практически в то же время и в том регионе, в котором автор Жития разместил напавших на Крым русов, произошел и брак средней дочери новгородского старейшины Гостомысла с князем ободритов Годлибом. Из западных источников известно, что отец Рюрика Годлиб был повешен датчанами в 808 г. Поскольку к этому моменту у него было уже три сына, следовательно, брак с дочерью Гостомысла Умилой должен был совершиться самое позднее двумя годами ранее. Традиционно считается, что год рождения Рюрика неизвестен, однако это не так. Мазуринский летописец неожиданно сообщает следующую подробность: «И родися Рюрику сын Игорь, и поживе Рюрик в Новеграде, княжил 17 лет, всех же лет жив 87 и умре» [265]. Поскольку ПВЛ сообщает, что Рюрик умер в 879 г., то, согласно данному известию, он родился в 792 г. Эта единственная в отечественном летописании дата рождения первого русского князя не противоречит тем выводам, которые мы сделали при анализе мекленбургских генеалогий. Поскольку сам летописец датируется XVII в., а в более ранних летописях эта информация отсутствует, естественно, встает вопрос: откуда его автор взял эти сведения? Окончательно все источники Мазуринского летописца не выяснены, однако сам автор при рассказе о Батыевом нашествии ссылается, в частности, на летописец Сидора Сназина, который связывается с фамилией детей боярских Сназиных в Новгороде. Немногочисленные исследователи Мазуринского летописца отмечают постоянный интерес его автора к Новгороду. Таким образом, со значительной степенью вероятности мы можем предположить новгородское происхождение известия о продолжительности жизни Рюрика.

Поскольку Житие Стефана Сурожского называет предводителя русов новгородским князем, весьма маловероятно, что он не имел никакого отношения к браку дочери новгородского же старейшины Гостомысла, поскольку оба этих события происходили почти в одно и то же время на рубеже VIII-IX вв. и в одном и том же месте. Как было показано выше, в земле ободритов, а именно регионах Любека-Старграда и Рерика, также отмечено присутствие русов, которые мы имеем все основания соотнести с Варяжской Русью, которую впоследствии взял с собой Рюрик. То обстоятельство, что в Житие также речь идет именно о русах, указывает на их раннее присутствие в Восточной Европе, что подтверждается как восточными, так и скандинавскими источниками. Поскольку обе группы русов едва ли могли независимо друг от друга появиться на противоположных берегах Варяжского моря, логично сделать вывод, что они были связаны друг с другом. Все эти обстоятельства указывают на то, что именно русский князь из Жития Стефана Сурожского способствовал тому, что Гостомысл из целого ряда возможных вариантов династического союза выбрал в мужья для своей дочери представителя именно ободритского княжеского рода. Как уже отмечалось, в момент заключения брака самым мощным племенным союзом среди обитавших на побережье Балтийского моря западных славян были не ободриты, а вельцы-велеты-волоты, на что прямо указывал Эйнгард. По поводу деда Рюрика Гостомысла предание однозначно утверждает, что он был похоронен на Волотовом поле под Новгородом, что также указывает на данное племя. Соответственно, сам Бранлив-Пролаз должен был принадлежать к числу тех русов, которых источники отмечают среди ободритов, и, вполне вероятно, состоял в родстве с их княжеской династией. Как уже отмечалось выше, в мекленбургских генеалогиях говорилось об отправившихся в Финляндию сыновьях Антюрия, далеким потомком которых и мог быть организатор похода на Крым. По всей видимости, именно он, являясь родственником ободритской княжеской династии, способствовал заключению брака Умилы с Готлибом, который после смерти Гостомысла привел к появлению на севере Восточной Европы очередной волны переселенцев из Варяжской Руси. Поскольку ободриты и велеты враждовали друг с другом на территории современной Германии, то переселившиеся на север Восточной Европы выходцы из обоих этих племен вряд ли забыли свою старую вражду. Очевидно, что это обстоятельство вполне могло усилить накал межплеменной вражды, приведшей к войне, вспыхнувшей на севере Руси после изгнания варягов. Соответственно, брак дочери старейшины ильменских словен, имевшего какое-то отношение к волотам, с ободритским князем являлся попыткой путем династического брака прекратить старую вражду ободритов и велетов на их новой родине.