Игорь Христофоров - Император Всероссийский Александр II Николаевич

Дмитрий Алексеевич Милютин. Гравюра П. Ф. Бореля. Начало 1860-х гг.

Все эти вопросы, ни на один из которых нельзя найти простой ответ, в полный рост встали перед властью и обществом именно в царствование Александра II. Не то чтобы раньше в стране совсем не было национальных проблем; точнее будет сказать, что они не воспринимались как национальные. Вот пример. В 1830 и в 1863 годах в Царстве Польском и в Западном крае произошли два восстания. Их движущей силой в обоих случаях была польская элита, а целью – восстановление независимости Польши в границах 1772 года. Первое из этих восстаний трактовалось правительством Николая I с точки зрения династической нелояльности: как измена подданных царя своей присяге и вооруженный мятеж. Второе же было воспринято властью и русским общественным мнением совсем иначе: как проявление вековой религиозной и национальной вражды поляков и русских (малороссов, белорусов). Почувствуйте разницу: неверные подданные или враждебная нация. Ведь и возможные способы решать проблему в том и другом случае совершенно различны…

Русская национальная идея, которая до середины XIX века была поводом для забот и размышлений горстки интеллектуалов, именно в царствование Александра II становится дежурной темой газет, журналов, бюрократических записок и правительственных меморандумов. Авангардом в продвижении этой темы в общественном сознании были славянофилы – небольшой кружок единомышленников, сложившийся в Москве еще в начале 1840-х годов. Усматривая в национализме подобие революционной угрозы, Николай I относился к ним с большим подозрением: члены кружка (в основном, кстати, аристократы) были постоянным объектом слежки и доносов. После начала нового царствования положение постепенно изменилось: славянофилы получили возможность выступать в печати, участвовали в разработке крестьянской реформы. С течением времени их авторитет и роль в политической жизни страны росли, идеи приобретали все большую популярность в публике и в «верхах». В каком-то смысле 1860 – 1870-е годы можно считать «золотым веком» славянофильства.

Представление пленного Шамиля князю А. И. Барятинскому 25 августа 1859 г. С картины Ф. Горшельта.

Это был умный, ищущий, элитарный национализм. Правда, марку удавалось держать не так долго: уже в 1870-х годах «славянская идея» вошла в моду и из штучного интеллектуального продукта превратилась в товар для массового потребления. В целом же эпоху Александра II невозможно по-настоящему почувствовать и понять без этого нового для России явления.

Александр II, цесаревич Александр Александрович и чины Главной императорской квартиры. Рисунок из журнала «Всемирная иллюстрация».

Как сам император относился к славянофильству и вообще к русской национальной идее? Надо признать, что с большой осторожностью. В отличие от своего отца он уже не видел в идеологах национализма потенциальных «разрушителей». Но большого доверия к ним тоже не испытывал. Он с детства привык легко употреблять отцовские выражения вроде «наш добрый русский народ» или «наша матушка Россия». Но что стояло за этими фразами? Ответа император, скорее всего, не смог бы дать: в обобщениях он не был силен. Россия для него была прежде всего реальной Российской империей, а не мечтой о национальном или всеславянском государстве, как для славянофилов. Как прагматик он вообще относился к туманным мечтам скептически, как опытный дипломат понимал, что в международной политике действуют не нации, а правительства, конкретные люди со своими предрассудками и интересами. В то же время самодержец порой не прочь был мысленно примерить на себя образ «национального» или «славянского» царя.

И все же по-настоящему национальной империя Романовых попыталась стать лишь при преемниках нашего героя – его сыне и внуке. Так что национальной политики при Александре II, можно сказать, еще не было, и это, кстати, являлось постоянным поводом для упреков ему со стороны славянофилов и сочувствующих. Тем не менее политика на национальных окраинах, разумеется, существовала. Только понимали ее чаще по-старому, с точки зрения не строительства национального государства, а контроля за территорией и лояльности населения престолу. В этом смысле Александру II удалось добиться очень многого.