Марк Вишняк - Годы эмиграции

Не в специальных очерках говорилось и о Милюкове, Маклакове, Струве, Чернове, Святополк-Мирском, Бунине и других. По этим кратким эскизам можно составить себе представление о том, что я развил бы подробнее, если бы стал писать "Встречи".

{253} Эта вторая книга воспоминаний встретила тоже сочувственные отзывы в эмигрантской печати, в личных письмах и устных высказываниях, - даже более сочувственные, чем "Дань прошлому". Воспоминания о "Современных Записках", как "памятника" о замечательном журнале, по выражению Кусковой, были исторически и объективно, конечно, ценнее моей автобиографии. Но чтобы книга эта удалась мне лучше, чем "Дань прошлому", как писал мне издатель "Русских Записок" M. H. Павловский, в этом я и сейчас сомневаюсь.

Воспоминания о "Современных Записках" заканчивались указанием, почему автор публикует эту книгу не после свой смерти и тех, кто живы и могут свидетельствовать в пользу или против нее. Одновременно автор просил вносить поправки и дополнения всех, кому, как и автору, "дорога правда и память об ушедших (редакторах и сотрудниках) и дело "Современных Записок". Призыв был услышан.

Откликнулись так или иначе причастные к журналу и к нему непричастные, и через 20 лет после его прекращения все же сохранившие симпатии и привязанность к нему или, наоборот, всё еще не изжившие в себе отталкивание от редакторов-социалистов и их "дела". Откликов оказалось гораздо больше, чем можно было ожидать, и благоприятные, изредка даже восторженные, оказались в подавляющем большинстве. Даже отмечавшие свое несогласие в том или другом пункте с "Современными Записками" подчеркивали объективную ценность журнала, как культурного наследия "не только для эмиграции, но и для будущей России", необходимого для истории русской литературы, русской политики, русской интеллигенции.

Едва ли не самыми существенными были статьи, написанные о книге ближайшими сотрудниками "Современных Записок" Кусковой и Степуном. Оба очень сочувственно отозвались о книге, хотя и радикально разошлись по существу: то, что Кускова одобряла и в чем соглашалась с автором книги, Степун осуждал. Но и Степун, заведовавший литературно-критическим отделом нашего журнала и постоянный его сотрудник, свидетельствовал, что "всё была так, как о том повествует М. В."

Как и Кускова, он считал, что прекращение журнала вызвано было не только недостатком материальных средств, а может быть, главным образом, мировоззренческим "редакционным кризисом". Это была всё та же характерная для русской интеллигенции проблема: обязательной связи идеи свободы, демократии или социализма с той или иной единственно безусловной и непогрешимой, вечной истиной (богооткровения или марксизма-ленинизма) или - принципиального отрицания обязательности такой связанности защиты, по выражению Степуна, {254} "выхолощенного" представления о свободе, демократии, социализме, как ценностей относительных.

Не стану приводить здесь другие отзывы о книге, - благоприятные и неблагоприятные, среди которых всех превзошел некий Владимир Рудинский, конечно, в "Возрождении" (No 70). Рядом с прямой ложью и клеветой по адресу "Современных Записок", мне лично вменялось в вину не прямо, а путем инсинуации ("как говорят"), что я "написал и опубликовал еще при жизни старого писателя (Шмелева) статью, которая, как говорят (! - М. В.) ускорила его смерть". Бесстыжему Рудинскому, как и напечатавшему его отзыв журналу, было "трудно читать (мою статью) без краски стыда за автора ..."

Когда прошло два с лишним года после появления книги, я срезюмировал существо откликов на нее, печатных и письменных, и опубликовал его в качестве своего "Заключительного слова" в "Новом Журнале". На следующей книге, посвященной памяти скончавшегося редактора "Нового Журнала" М. М. Карповича, кончилась моя многолетняя связь с журналом, выражавшаяся не только в постоянном сотрудничестве, но и в обсуждении с редактором и секретарем очередных редакционных вопросов.

Расскажу, как это произошло, - как не столько я порвал эти связи, сколько их порвали. Придется начать издалека и вернуться к злополучной статье Ульянова в "Воздушных Путях". Редактор последних Р. Н. Гринберг устроил у себя обсуждение вышедшей первой книги Альманаха со злосчастной статьей, "Ignorantia est", против русской интеллигенции. Приглашены были сотрудники Альманаха и несколько знакомых устроителя собрания, причастных к литературе, публицистике, музыке. Хотя в Альманахе было много самых разнообразных и интересных статей, "Поэма без героя" Ахматовой и другие, обсуждение сразу и исключительно сосредоточилось на статье присутствовавшего на собрании Ульянова. Говорили в порядке, в каком занимали места. Когда очередь дошла до Ульянова, он только повторил сказанное им в статье, ничего не взяв обратно и никак не отозвавшись на появившуюся уже в "Социалистическом Вестнике" критику мою. Когда же слово было предоставлено мне, я дополнил напечатанное в "Социалистическом Вестнике" несколькими выразительными цитатами, взятыми из былых писаний Ульянова в советских изданиях.