Денис Проданов - Народная история России. Том II. Устои советской диктатуры

С усилением голода горожанам пришлось отлавливать птиц и грызунов для пропитания. Исчезновение птиц в ряде городов было столь разительным, что бросалось современникам в глаза. Так учёный В. П. Семенов-Тян-Шанский вспоминал, что на улицах и во дворах Петрограда совершенно исчезли столь изобиловавшие прежде голуби, которые были все поголовно съедены населением. Очевидец добавил: „Раз появились было в изобилии грачи, свившие себе гнёзда на деревьях сада Академии Художеств и других, но вскоре исчезли, вероятно тоже в целях питания населения города, а гнёзда их были разорены.“ [695] Семенов-Тян-Шанский В. П. То, что прошло. В 2-х томах. Т.2., Новый хронограф, Москва, 2009, стр. 56-57

Вороны в Петрограде также исчезли. Писатель В. Б. Шкловский, по приезду в Москву, был поражён обилием и криком ворон. В его городе ворон уже не осталось. [696] Шкловский Виктор, Собрание сочинений. Том 1: Революция / сост., вступ. статья И. Калинина, Новое литературное обозрение, Москва, 2018, стр. 294-295 За птицами пришёл черёд и оставшихся в живых домашних животных. Многим отчаявшимся хозяевам приходилось их умертвлять из-за отсутствия корма. [697] Бьёркелунд Б. В. Воспоминания, Алетейя, СПб, 2013, стр. 88 Позже хозяева были вынуждены убивать и съедать своих питомцев – уже для пропитания семьи.

Евгений Замятин вспоминал характерную сценку на заседании факультетов: „Студент говорит: – Профессор очень любезный – подарил мне собачку. – Чем же вы её кормить будете? – Я ею сам кормиться буду. – Верно, верно: мы уже ели. Сперва думали – с души сорвет, а потом – ничего. Поспорили из-за последнего куска. Недурно – вроде, знаете, курицы.“ [698] Замятин Е. И. Собрание сочинений в 5 томах. Том 5. Республика/ Дмитрий Сечин, Москва, 2011, стр. 461

По свидетельству мемуариста В. П. Семенова-Тян-Шанского, его знакомый К. Ф. Неслуховский съел кошку. А профессор зоологии Стрельников с другими гражданами съел только подохшего от голода крокодила в зоологическом саду. Он говорил, что мясо его было очень вкусно, напоминая осетрину. [699] Семенов-Тян-Шанский В. П. То, что прошло. В 2-х томах. Т.2., Новый хронограф, Москва, 2009, стр. 56

В других городах России продовольственная бескормица приводила к аналогичным последствиям. 24 июня 1919 года житель Вологды писал в письме, которое было перехвачено военной цензурой: „Мяса нет, но есть у нас кошки, вороны и проклятые крысы, и всё скушаем, но дела России непоправимы, только один исход – перемирие на всех фронтах, штык в землю, заставить работать на всех фабриках и заводах, и это лучший путь к социализму…“ [700] Из частного письма, перехваченного военной цензурой. Вологда, 24 июня 1919 г. Цит. по Частные письма эпохи Гражданской войны // Неизвестная Россия, Москва, 1993, Кн. 2, стр. 247

Показательно, что при повальном голодании миллионов граждан в „верхах“ проблем с голодом не существовало. Художник Юрий Анненков вспоминал, как зимой 1920–1921-го года в голодающем Петрограде сидел в гостях у влиятельного партийца Б. Г. Каплуна. [701] Анненков Юрий, Дневник моих встреч, Захаров, Москва, 2001, стр. 67 Гости расположились у камина. Анненков свидетельствовал, что у ног подруги Каплуна на плюшевой подушке отдыхал огромный полицейский пёс, по-детски ласковый и гостеприимный, счастливо уцелевший в ту эпоху, когда собаки, кошки и даже крысы в Петербурге были уже почти целиком съедены населением. [702] Анненков Юрий, Дневник моих встреч, Захаров, Москва, 2001, стр. 67

Так даже обладание собакой в РСФСР стало привилегией, доступной лишь высокопоставленным коммунистам и людям с достатком. Между тем недостаток пропитания был таким, что на Сухаревке и других рынках республики люди были вынуждены нелегально выменивать продукты на золото или на материю. Продукты продавали тайком, из-под полы. На рынках покупателей часто обманывали. Поэтому обменные рынки стали называть „обманные“ рынки. [703] Ходасевич В. М. Портреты словами: Очерки, Бослен, Москва, 2009, стр. 159

Мемуарист Н. А. Авенариус описал, как решил рискнуть и отправился на московский рынок. Ему удалось за пять рублей золотом купить небольшой мешочек муки и благополучно, под шинелью привезти его домой. Авенариус ликовал. Но когда муку высыпали, оказалось, что её насыпали совсем немного, только сверху. Всё остальное было извёсткой. [704] Авенариус Н. А. Кремнистый путь, Волшебный фонарь, Москва, 2012, стр. 76

Когда-то состоятельная баронесса М. Д. Врангель, потерявшая всё в результате национализации банков, стала нуждаться так, как ей не могло присниться и в самых страшных снах. К началу 1918 года Врангель стала деклассированным элементом и нуждалась больше, чем большинство представителей пролетариата. Она стала питаться в общественной столовой с рабочими, курьерами и метельщиками. Врангель ела с ними тёмную бурду с нечищенной гнилой картошкой и сухую как камень воблу или селёдку. Она также ела табачного вида чечевицу, хлеб из опилок, высевок, дуранды и всего 15 % ржаной муки. [705] Врангель М. Д., Моя жизнь в коммунистическом раю // Архив русской революции, т.4, Терра, Политиздат, Москва 1991, стр. 200