Дмитрий Немельштейн - Закономерности и метаморфозы этногенеза. Пять очерков о закономерностях взросления народов

Взаимодействие с частью норманнского этноса послужило импульсом к мощнейшей внешней военной экспансии славянских племён, объединённых в ходе этого процесса в единое государство – Киевскую Русь. Векторы этой экспансии направлены на юг, юго-восток, восток, северо-восток. На юге – войны с болгарами, Византией, проникновение в Крым и утверждение там; на юго-востоке – разгром хазар, ясов и косогов; на востоке – войны с Волжской Булгарией, подчинение малых угро-финских народов; на северо-востоке – военно-хозяйственная экспансия, жертвой которой стали малосильные угро-финские племена.

Процесс строительства древнерусского государства длился четыре века (за это время потомки норманнских конунгов и многие их дружинники-викинги окончательно превратились в русских князей, бояр и т.д.) и был оборван на этапе так называемой феодальной раздробленности Киевской Руси, то есть, на этапе естественной слабости восточнославянского общества, за которым, при классической схеме развития, обычно следует этап консолидации этноса и образование монолитного феодального государства с сильной центральной властью. Увы, по воле Божией, восточнославянское общество на одной из фаз своего закономерного ослабления столкнулось с этногенезом монгольского общества на стадии, когда-то переживало могучий пассионарный подъём в связи с переходом от родоплеменной организации к государственной. То есть, в связи со сменой общественно-экономической формации и следующей за этим неудержимой военно-хозяйственной экспансией, в которую было вовлечено огромное количество больших и малых народов, покорённых Чингисханом и его потомками. С этого момента судьба древнерусского этноса вошла в иные русла и связала себя с иными заботами и иными историческими перспективами.

Не будем забывать, что этногенез – процесс природный, процесс естественного взаимодействия различных этносов в борьбе за своё существование и развитие. В нём всегда участвуют несколько этнических субъектов, и нет никакого развития, а, следовательно, никакого этногенеза там, где нет столкновения или совпадения интересов различных этносов. Развитие этноса, его взросление – это непрерывная борьба с другими этносами, борьба, приводящая к различным результатам, но не останавливающая развитие. И даже гибель этноса – понятие достаточно условное. Ибо осколки уничтоженного этноса, в виде ли его больших частей, небольших групп людей, отдельных индивидуумов, продолжают оказывать воздействие на новое окружение, в которое они попадают. И воздействие это, подчас, настолько сильно, что сказывается решительно на судьбе этноса, принявшего в свою среду представителей другого, пусть даже погибшего, народа. И это тоже совершенно естественно. Такова воля Божья.

Так, например, классическая схема, по которой шло формирование древнерусского этноса, была нарушена нашествием монголов, а сам этнос был рассечён на две большие части, которые, взаимодействуя с различным окружением каждая, продолжили формироваться как две ветви некогда единого целого, превращаясь в два, а далее в три родственных этноса, имеющих существенные различия, но с общим историческим прошлым: русских, украинцев и белорусов. Так было суждено, что к этому разделению стал причастен ещё один этнос, переживающий в это время мощный пассионарный подъём в связи с началом формирования собственной государственности – литовский [15].

Несомненно, что литовские племена, литовский этнос, чей возраст был менее зрелым, чем возраст древнерусского, польского и германского этносов, примыкавших к ареалу его расселения, жили ещё достаточно замкнутой жизнью, когда пассионарный подъём, вызванный смешением восточнославянского этнического элемента с норманнским, подвигнул восточнославянские племена на естественную военно-хозяйственную экспансию во все доступные стороны света. Тем не менее, процесс литовского внутриплеменного брожения постепенно усиливался. Постепенно усиливалось и взаимодействие с окружающими древних литовцев народами, хозяйственное развитие двигалось вперёд, классический родовой строй преображался в форму устойчивой военной демократии, первоначальной задачей которой было защитить свой этнос от экспансии соседей, в том числе и русичей. Это вело литовские племена к консолидации, и необходимо было только проникновение иного, более взрослого этнического элемента в их среду, чтобы задача защиты от внешних врагов переросла в задачу активного нападения на этих внешних врагов, то есть, во внешнюю военно-хозяйственную экспансию. С полной уверенностью можно сказать, что таким элементом явились представители древнерусского этноса, во множестве хлынувшие в Литву после монгольского нашествия на Русь. Они сделали немало для того, чтобы указать литовскому этносу вектор внешней экспансии, туда, куда литовцы двинулись вначале как естественные союзники русичей в борьбе с монголами. Именно тогда, когда самая мощная волна монгольского экспансионизма отхлынула к берегам Волги, а последующие волны не обладали должным напором, началось активное стремление литовцев на юг с тенденцией к расширению на восток (Отсюда войны Великого княжества Литовского с набирающим силу Московским государством). Нет необходимости говорить о всех перипетиях литовской экспансии, но в итоге этой экспансии сформировалось могучее Великое княжество Литовское, раскинувшееся от Балтийского до Чёрного моря, и впитавшее в себя многие важнейшие элементы древнерусской культуры: Литва приняла православие, государственным языком средневековой Литвы стал русский язык, были усвоены новые формы хозяйственной жизни и т. д. и т. п. Большую часть территории Великого княжества Литовского составляли западнорусские земли, основную массу населения – русские. Таким образом, одна часть древнерусского этноса – западная – стала развиваться в составе Великого княжества Литовского, другая – восточная – в качестве вассала необъятной Монгольской империи.