Татьяна Иванько - Говорит и показывает

Но бобинную «Яузу», магнитофон с большущими катушками я всё же купил, брал теперь записи у приятелей и спекулянтов и переписывал. Для этого мы приносили два магнитофона и включали один на воспроизведение, второй – на запись. Качество, конечно, оставляло желать… но фонотека у меня скопилась очень даже приличная. Вначале я был всеяден, значительно позже начал разбираться. Отрадно было, что и Майке нравится тяжёлая музыка, как мне.

А вот кассетник – это недоступная мечта, как и мотоцикл, как бы я ни экономил. Но видимость благополучия я всё же сумел создать, чтобы хотя бы внешне выглядеть если не равным Майке и большинству моих одноклассников, то вполне, как говорят, на уровне.

Пришла мысль заработать. Самое простое – это фарцевать значками, кассетами, плакатами или футболками. И я попробовал было. Но… бизнесмен я оказался бездарный: накручивать цену не умел, ловчить и обманывать тем более. В общем, едва не остался в убытке. Так что пришлось с мечтой о быстрых и лёгких деньгах попрощаться. Но зато с позапрошлого лета меня уже брали в грузчики. Вагоны я не разгружал, не буду врать, но в соседнем магазине ночным грузчиком, отлично подрабатывал. Дядьке, что был оформлен там официально, потому что я был несовершеннолетний, я отдавал четверть зарплаты, которые он радостно и быстро пропивал, но остальные были мои. Об этом знал только Иван Генрихович. Ни маме, которая бы расстроилась, ни Майке, директорской дочке и внучке из дома с двумя ваннами, мебелью из настоящего дерева и хрусталём, я всё же стеснялся сказать. В ней я уверен, она-то поймёт, но одобрят ли дружбу с голодранцем, как я, её «предки», я сомневался.

Сама Майка не придавала никакого значения деньгам и другим материальным вещам, как и все люди, привыкшие ни в чём не нуждаться. У неё денег никогда с собой не было, она их не считала, вообще жила так, словно коммунизм уже построили. Меж тем, как он зашатался и начал осыпаться, раскачиваясь, как ненадёжно и бестолково построенное здание на затрясшейся почве при бегающих в панике обитателях…

С шестого класса до девятого в Майке произошли перемены, которые теперь заставляли мальчишек смотреть на неё уже не как на объект для травли, а… вот тут мне не хотелось бы думать, что желания. Потому что это самое желание проснулось во мне самом. И это тяготит меня и заставляет считать, что я грязный тип.

Я углубился в изучение этого вопроса, благо, книг на эту тему у Ивана Генриховича немало, как и на любую иную. И запутался окончательно.

По одному выходило, что я не должен стесняться своего естества, а именно оно говорило во мне всё громче с каждым днём. А по другому… Майка для меня особенный человек, а я начинаю смотреть, как обстоят у неё дела пониже пояса фартучка, между складок ставшей вскоре короткой юбки, как расходятся эти складки при движении, приподнимаются, застревая на секунду на ягодицах, как приподнимается юбка, показывая мне бёдра, если она поднимает руки или наклоняется.

Я смотрю на её шею под косой, на эти лёгкие прядки волос, что колышет сквозняк или моё дыхание, когда я чуть ближе наклоняюсь, чтобы сказать ей что-нибудь. На её губы, как они улыбаются или она покусывает их, задумываясь, и знаю, она их мажет вазелином зимой, чтобы не трескались… Но иногда они всё же трескаются и шелушатся, а иногда глянцево блестят, будто чуть надувшись изнутри… Или они так блестят потому что… ох…

А крылышки фартучка спереди, стали приподниматься и я смотрю под это крылышко сбоку и думаю, что на физкультуре посмотрю, в лифчике она или…

И она пахнет уже не конфетами и булочками как раньше, а как-то тоже по-новому… Горячим заливает мне лоб, щёки и горло, я глупею и заставляю себя отвернуться и не думать, что вот она повернулась назад, а юбка поднялась выше и виден краешек другого плетения на её прозрачных колготках…

К тому же моё вечное невезение продолжилось: к пятнадцати годам я покрылся прыщами. Каждый багрово-красный «вулкан», что я обнаруживал с утра в мутном зеркале в ванной, приводил меня теперь в отчаяние. К счастью, у нас в школе очень либеральные нравы, поэтому я отрастил волосы, чтобы хоть как-то скрываться за ними. Конечно, пришлось выслушивать критические и даже едкие замечания учителей по этому поводу, но мне всё же было легче за этим «занавесом». К тому же теперь это стало модно и соответствовало моим увлечениям музыкой.

С Майкой мы так и сидели вместе на всех уроках. Я не звал её к себе в гости, стесняясь. Стесняясь всего.