Андрей Фурсов: Вопросы борьбы в русской истории. Логика намерений и логика обстоятельств

С XIX в. наднациональный проект верхушек коллективного Запада «русофобия» прошёл несколько стадий в своём развитии. То, что мы видим сегодня – логическое развитие русофобии, вызванное тем, что РФ после периода ельцинщины и невнятных «нулевых» начала демонстрировать наличие у неё во внешней политике своих геополитических и геоэкономических интересов, наличия чего-то похожего на государственный суверенитет, по крайней мере, во внешней политике (хотя в действиях РФ в Крыму, на Украине и особенно в Сирии, конечно же, реализуются интересы и крупного нефтегазового бизнеса). За время поздней горбачёвщины и ельцинщины (1989–1999) Запад настолько отвык от подобного поведения России, что в своё время даже умеренно-жёсткая речь В. В. Путина в Мюнхене вызвала бешеную реакцию (чего стоит лишь название статьи из «Лос-Анджелес Таймс» по этому поводу: «Вошь, которая зарычала»). Что же говорить об их реакции на поведение РФ в сирийском и украинском кризисах?

Нынешняя русофобская кампания на Западе имеет все признаки подготовки к новой общезападной войне против России, и она обязательно начнётся, если враг почувствует слабость и возможность нанести удар, за которым не последует возмездие. Развёрнутая кампания русофобии имеет целью сделать нас максимально слабыми (заставить опустить глаза, как сказал бы Тацит) и убедить население Запада в моральном праве Запада начать войну против России как агрессора, носителя ретроградных ценностей, помехе «нормальному» (т. е. дегенеративно-западному) развитию и т. п.

В самом общем плане для того, чтобы не допустить войны и тем более поражения, если её всё же развяжут, чтобы опрокинуть и победить супостата, необходимо быть сильными. И надо готовиться – быстро: темп планирования и подготовки в любой войне, тем более в информационной, имеет решающее значение. Более конкретно, необходимо эффективно противостоять русофобии, подавляя её как внутри страны, атакуя «пятую колонну», так и за её пределами – на мировом уровне. Борьба с русофобией как психоисторическим оружием должна вестись на всех уровнях психоисторической войны, с учётом всех её аспектов – таких как:

1) конкретно-информационный;

2) юридический;

3) медийный;

4) научно-концептуальный;

5) образовательный.

В конкретно-информационном плане необходимо отслеживание, инвентаризация и каталогизация русофобских:

• идей;

• действий;

• организаций;

• лиц;

• связей организаций и лиц с определёнными политико-экономическими структурами (основное внимание – финансам, спецслужбам, НКО). Здесь важны и нужны различные инфоцентры – как институциональные, так и сетевые; как те, что работают в режиме тотального автоматического слежения, так и центры, действующие в режиме свободного поиска, свободно переходящие из режима активного ожидания в режим активного противодействия – и наоборот.

В юридическом плане необходимо постоянное правовое давление, преследование русофобских организаций и лиц – так как это делают соответствующие еврейские организации по отношению к юдофобам. Есть «знаменитая» 282-я статья, которую в народе окрестили «русской». Надо сделать её антирусофобской. В медийном плане необходимо постоянное разоблачение русофобии и русофобов (индивидуальных и коллективных), вскрытие стоящих за ними политико-экономических интересов и сил, создание вокруг них обстановки моральной нетерпимости. В научно-концептуальном плане необходима разработка проблем истории русофобии, теории и методов противодействия ей. Это должно найти отражение и в образовательных программах. И здесь опять же есть чему поучиться у евреев, научные структуры которых разрабатывают такие темы как история семитизма, холокост. Нам нужны разработки истории русофобии и при этом нужно помнить, что главные жертвы (в абсолютном измерении) холокоста в широком цивилизационном смысле – русские, славяне.

Всё это, однако, конкретика, а как говорил В. И. Ленин, тот, кто берётся за решение общих вопросов без предварительного решения частных, тот на каждом шагу будет натыкаться на эти нерешённые вопросы. Конкретные меры борьбы с русофобией рискуют остаться полумерами без реализации ряда общих дел. Например, борьба с русофобией предполагает борьбу за реальный суверенитет – и наоборот. У нас, если и можно говорить о восстановлении суверенитета, то пока лишь по линии внешней политики. Однако без приведения в соответствие с внешним курсом внутреннего реальный суверенитет недостижим. Суверенитет в экономической, научной и, пожалуй, самое главное, в образовательной сфере – вот необходимые условия обеспечения реального суверенитета, который, помимо прочего, представляет собой мощнейший удар по русофобии.