Коллектив авторов - Польша в ХХ веке. Очерки политической истории

Анализируя ситуацию второй половины 40-х годов, Г. Слабек полагает, что «в условиях массового перемещения и перемешивания населения не выдержали испытания старые системы ценностей… Из массы сельских мигрантов, по крайней мере, тех, кто одновременно освобождался и от давления среды и от крайней нужды, вырисовывались тысячи радикалов, взбунтовавшихся против собственного прошлого. Именно эти люди… могли переметнуться в революционный лагерь». Все это применимо для начала 50-х годов, когда «наиболее проправительственные настроения могли господствовать [там]…, где происходила высокая по уровню смена кадров» ( Słabek Н. О społecznej historii Polski. 1945–1989. Warszawa, 2009. S. 231).

Многие десятилетия спустя известный польский философ Л. Новак, профессор Познаньского университета, член ПОРП в 1962–1980 гг. и член «Солидарности» в 1980–1994 гг., имея в виду время «деспотического сталинизма», когда насилие было одним из важнейших факторов придания устойчивости режиму, признавал: «Люди, все люди, и поляки тоже, не только боятся силы, но, действительно, уважают ее» ( Nowak L. Współczesne mity о PZPR // Polska pod rządami PZPR. Warszawa, 2000. S. 94–95).

До лета 1945 г. контрразведка Войска Польского состояла из офицеров «Смерш» ГУК НКО СССР, не подчинялась польскому командованию армии (Советский фактор в Восточной Европе. 1944–1953. Т. 1.1944–1948. М., 1999. С. 57–58).

В польской научной литературе приводятся и иные цифры арестов как для первого периода (100 тыс. человек, из них 55 тыс. осужденных военно-полевыми судами), так и для второго периода (40 тыс. арестованных и 27,5 тыс. осужденных) ( Werblan А. Stalinizm w Polsce.Warszawa, 2009. S. 66–67).

Сведения о числе исполненных смертных приговоров по политическим обвинениям среди доступных автору современных польских материалов различаются. По предположению А. Вербляна, на 1947–1955 гг. пришелся 1161 такой приговор при редких случаях помилований. А Пачковский считает, что за 1944–1955 гг. было вынесено судами 8 тыс. смертных приговоров, из которых исполнено 3100 ( Werblan A. Stalinizm w Polsce. Warszawa, 2009. S. 74–76; Czekiści. Organy bezpieczeństwaw europejskich krajach bloku sowieckiego. 1944–1989. Warszawa, 2010. S. 456).

Общая численность интеллигенции резко сократилась в годы войны. Самые большие потери понесла политическая, интеллектуальная, культурная элита общества: не пережило период оккупации 37,5 % специалистов с высшим и 30 % со средним образованием. Кроме того, решили не возвращаться в страну сотни представителей науки, творческих профессий, судей, врачей, священнослужителей, 17 тыс. офицеров ( Kersten К. Między wyzwoleniem a zniewoleniem. Polska 1944–1956. Londyn, 1993. S. 7).

В середине 1949 г. советскими гражданами были 5 % офицерского корпуса. Год от года при росте общей численности польской армии их доля неуклонно снижалась, составив в 1952 г. менее 2 % штатных кадров ( Nalepa EJ. Oficerowie Armii Radzieckiej w Wojsku Polskim. 1943–1968. Warszawa, 1995. S. 65, 73).

«Дело» заместителя начальника Генштаба генерала Ю. Куропески, который во время войны находился в немецком плену, разбиралось отдельным производством, завершилось в 1952 г. смертным приговором. По решению Берута его исполнение было приостановлено и не состоялось вовсе. Тогда же возник план открытого процесса над офицерами довоенного Генштаба, но весной 1953 г. Москва порекомендовала Беруту «воздержаться от проведения в настоящее время указанного открытого процесса» (Восточная Европа в документах российских архивов. 1944–1953. Т. 2. 1949–1953. М.; Новосибирск, 1998. С. 893–895).

В межвоенное время и в годы войны Вольский (А. Пивоварчик) находился в СССР, был репрессирован, в ВКП(б) не состоял. В 1948 г. избран членом ЦК ПОРП (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1301. Л. 59; Toruńska Т. Oni. Warszawa, 1989. S. 82).

Речь идет о следствии по «делу» В. Леховича и А. Ярошевича, арестованных в октябре 1948 г., обвинявшихся в шпионаже в пользу АК.

Репрессирован не был; жил в Кракове и работал директором Воеводской библиотеки. Восстановлен в партии в 1960 г. Умер в 1976 г.

Киршбаум – член ЦК ПОРП Т. Данишевский.

В 1955–1956 гг. арестованные генералы и офицеры Войска Польского были освобождены и реабилитированы.

Присутствие советских военнослужащих в штате Войска Польского вызывало постоянное недовольство польского офицерства и воспринималось резко отрицательно польским обществом. Не был доволен таким положением и сам Рокоссовский. Но лишь после смерти Сталина Президиум ЦК КПСС 14 августа 1953 г. постановил отозвать в 1953–1955 гг. всех генералов и офицеров по мере замены их польскими офицерами и советскими советниками. По запросу Берута и Рокоссовского в Москве решили перейти на принятую мировую практику и направить в польскую армию в 1953–1955 гг. 269 советников на должности главного (при министре), старших советников и советников в Генштаб, центральные управления MHO, округа, военные соединения и части ВВС, ВМФ, ПВО, вузы и военные школы. По линии МВД СССР направлялись 34 офицера (в контрразведку – 16, в округа – 8, внутренние войска – 5 и погранохрану – 15 человек). К середине 50-х годов отзыв советских военнослужащих ускорился. На 1 ноября 1956 г. в польской армии штатно служили 32 генерала и 39 офицеров. Последним отбыл из Польши в 1968 г. советский генерал Ю. Бордзиловский ( Nalepa Е. Oficerowie Armii Radzieckiej w Wojsku Polskim. 1943–1968. Warszawa, 1995. S. 128, 131, 133, 280; АП РФ. Ф. 3. On. 66. Д. 143. Л. 43; On. 63. Д. 124. Л. 65–66).