Василий Молодяков - Шарль Моррас и «Action française» против Третьего Рейха

Для создания более полной картины деятельности «Action française» в контексте идейной и политической жизни Франции 1930-х годов автор посвятил отдельную главу кризису 6 февраля 1934 г. и его последствиям, подробно рассмотрел позицию движения и его вождей в отношении европейских диктатур и Ватикана, франко-советского договора, итало-эфиопской войны, гражданской войны в Испании и поражения Франции в 1940 г., поскольку всё это вписывалось в логику противостояния с Германией. Учитывая исключительную личную роль вождя движения: «Моррас повсюду, Моррас вездесущ. <���…> Моррас – это “Action française”, как Рено – это автомобиль» [18] Lucien Combelle. Péché d’orgueil., 1978. P. 80, 82. Автор в первой половине 1930-х годов, о которой идет речь, был «королевским газетчиком» в Руане. , – автор особо остановился на ряде событий его жизни, включая тюремное заключение при правительстве Народного фронта, избрание во Французскую академию и несостоявшуюся миссию в Испанию в конце 1939 г.

Необходимы еще три замечания историографического характера.

Первое: огромный объем политико-публицистического наследия Морраса, Доде, Бенвиля, Пюжо и Массиса, даже с учетом его доступности, побудил автора отказаться от фронтального просмотра комплектов L’AF (1908–1944) и его «дочернего предприятия», журнала «Revue universelle» (1920–1944), что отсрочило бы завершение работы на неопределенный срок. Основное внимание уделено произведениям, которые они сами отобрали для отдельных изданий; прочие цитаты из их статей приводятся по источникам, указанным в тексте.

Второе: литература об «Action française» и его вождях долгое время оставалась либо агиографической, либо разоблачительной, причем вторая тенденция присутствовала и в академических работах. Литература первой категории более информативна, но обе неизмеримо уступают первоисточникам, на которых автор сконцентрировал внимание.

Третье: литература о них на других языках, по сравнению с франкоязычной (включая сюда некоторые важные переводы), настолько немногочисленна и бедна, что ее можно оставить без внимания.

Не имея целью охватить всё написанное Моррасом и его соратниками о Германии и, тем более, все отклики на это третьих лиц, включая позднейших интерпретаторов, автор сосредоточился на фактах и проблемах, которые посчитал наиболее важными, предоставив слово и критикам «Action française» из числа современников.

Ввиду обилия цитат автор для удобства чтения использовал систему сокращенных указаний на источники в основном тексте, а список сокращений, одновременно являющийся избранной библиографией, поместил в конец книги. Все переводы, за исключением особо оговоренных случаев, выполнены автором с языка оригинала.

Значительная часть упоминаемых в тексте персонажей мало известна российскому читателю, поэтому автор аннотировал именной указатель, собрав воедино необходимые сведения. Большинство французских политиков занималось адвокатской или журналистской деятельностью, поэтому определения «адвокат» и «журналист» приводятся только в тех случаях, когда это имело особое значение, как адвокатура для Поль-Бонкура или журналистика для Клемансо. Определение «публицист» предполагает изложение оригинальных идей или их анализ, а не только отклик на текущие события. Определение «мемуарист» опущено, поскольку мемуары – разной степени ценности – оставила едва ли не половина упомянутых в книге деятелей.

Фрагменты монографии публиковались в виде статей в журналах «Вестник истории, литературы, искусства», «История. Ostkraft», «Историческая экспертиза», «Контуры глобальных трансформаций: политика, экономика, право», «Тетради по консерватизму», в альманахе «Библиофилы России», редакторам которых я благодарен. Для настоящего издания все ранее опубликованные тексты исправлены и дополнены.

Выражаю глубокую признательность А. Н. Бурлакову, принявшему на себя труд научного редактора и указавшему мне на ряд ценных источников. Ответственность за возможные упущения и ошибки лежит исключительно на авторе.

Главный специалист «Action française» по международным проблемам Жак Бенвиль взял на себя смелость говорить от имени всей страны, когда 2 мая 1933 г. заявил: «Дистанция между Францией и Германией в 1933 г. намного больше, чем была в 1914 г. Безусловно, империя Вильгельма II меньше отличалась от Французской республики, чем гитлеровский Третий Рейх. Тогда у двух стран еще имелись общие формы цивилизации. Были вещи, к которым немцы относились (или казалось, что относятся) так же, как и французы, например, к собственности или свободе мнений. Между банкирами и социалистами Парижа и Берлина существовали каналы связи. Сегодня два мира закрыты друг для друга. Гитлеровская Германия посылает в мир людей, которые столь же чужды нам, как землянам – марсиане из романа Уэллса» (JBJ, III, 207). «В девятнадцатом веке мы были не так далеки от Германии, как в двадцатом, а в восемнадцатом веке не так далеки от нее, как в девятнадцатом», – суммировал он два года спустя [19] Jacques Bainville. Lectures. Paris, 1937. Р. 317. .