Юрий Денисов - Версия-21

Друзья направились к Вечному огню, в отблесках его пламени увидели серьезных, сосредоточенных, молчаливых севастопольцев, мужчин и женщин, молодых и старых, в форме и по гражданке, которые зажигали небольшие свечи у Вечного огня, поднимали головы к небу, что-то говорили и с горящими свечами тихо расходились вокруг. Кто на Графскую, кто к Памятнику затопленным кораблям, а некоторые шли наверх к памятнику Казарскому. Пространство площади Нахимова заполнялось мерцанием огоньков горящих свечей.

Огоньков становилось все больше. Друзья медленно подошли к Вечному огню, у огня в форме 1941 года стояли краснофлотец и красноармеец. Это были не молодые юноши, а вполне взрослые мужчины. И это было правильным и верным. Ведь тогда призывались с девятнадцати лет и служили достаточно долго, около четырех-пяти лет. В руках у бойцов в стойке «к ноге» были старые трехлинейки с трехгранными штыками. Бойцы молчали. Перед ними на трех армейских табуретах стояли большие свечи, зажженные от Вечного огня.

Бойцы молчали, но все, кто подходил и зажигал свои маленькие свечки, поднимали глаза к звездам и негромко, но внятно, произносили имена своих павших на войне героев. Слышались украинские, еврейские, грузинские имена и фамилии. Больше всех, конечно, русских. Отзвуки слов уносились ввысь и растворялись в темном севастопольском небе. Одни подходили, другие отходили. Поток людей был многолюдным. Друзья, к своему удивлению, оказались впервые на этом церемониале и, постояв немного у огня, отдав честь Вечному огню и памяти героев, тихо отошли в сторону. К ним подошел знакомый фотограф из флотской газеты «Флаг Родины» и рассказал, что подобное священнодействие происходит уже несколько лет.

Были гитары, тихие военные песни, на Графской пристани пускали на воду кораблики. Были и другие торжественно-печальные действия. Что-то отсеялось, что-то осталось. Сегодня это – вот так.

Поговорив о ритуалах памяти погибшим, друзья вернулись на Графскую пристань, где, как и обещали астрономические таблицы, в 05.06 утра встретили восход севастопольского солнца. Говорить не хотелось, каждый переживал эту ночь по-своему. Выйдя на площадь и вызвав такси, друзья разъехались по домам.

Из коллекции историка-любителя инженера-полковника Карамзина Георгия Михайловича – 20 версий начала Великой Отечественной войны:

Версия №1 – «Детская»

Эту версию пятилетний Егорушка Карамзин в составе участников художественной самодеятельности детского сада озвучил по магаданскому радио в 1941 году, и так случилось, что на далеком колымском руднике Бутугычаг его услышал отец. С этой версией Георгий благополучно просуществовал, не задумываясь, детские школьные годы до самого ХХ съезда КПСС. С началом войны трехлетний Егор ознакомился в сентябре 1941 года, когда мать с Егором на руках из черного репродуктора на стене их маленькой комнаты услышала сообщение Совинформбюро об оставлении нашими войсками Смоленска: «Сегодня нашу бабушку взяли немцы», – с большой тревогой и большой печалью сказала мать Георгия.

После дня победы режим послабел, и мать с сыном отправились на рудник Бутугычаг. Там Егор узнал, что во время войны было много предателей и изменников Родины. Каждый день, утром – в забой, вечером – обратно по главной улице рудника, проходила колонна каторжан, человек четыреста. Как объясняли старшие – это были полицаи, старосты и другие изменники Родины в освобожденных от врага территориях. Там же в память Егора вошли понятия «власовцы», «бандеровцы». Власов еще не был повешен, Бандера – не убит. Но тогда детскую душу Георгия это не волновало. Вокруг был прекрасный мир чудесной природы и приключений.

Версия №2 – «Сталина-Молотова»

До смерти товарища Сталина речь В. М. Молотова, члена Политбюро ВКП (б), заместителя председателя Совета народных комиссаров СССР – Совнаркома, то есть заместителя товарища Сталина, министра иностранных дел СССР, была главным определяющим фактором в общественном понимании обстоятельств начала Великой Отечественной войны. Третьего июля 1941 года Сталин в своем выступлении по радио развил и окончательно утвердил эту версию.

Речь Молотова 22 июня 1941 года очень надолго и очень твердо закрепилась в сознании советских людей. Полагать, что ее написал лично Молотов, нельзя. Несомненно, ее писали вместе – Сталин и Молотов. В историческом обороте текст существует в двух документах: черновой текст и текст, который произнес Молотов в своей исторической речи в 12 часов 15 минут 22 июня 1941 года.