Юрий Данилов - Великий князь Николай Николаевич

По его знаку, взятому им направлению, аллюру и даже взгляду все шесть эскадронов полка делали перестроения, меняли аллюры, развертывали фронт, рассыпались врозь, снова собирались, и все это без одного слова командира и в полной тишине.

С такой же осмысленностью великий князь учил свой полк разведке. Разводя одну часть полка от другой верст на 20–25, он давал разъездам различные задачи в запечатанных конвертах.

Словом, в каждое учение непременно вкладывалась известная мысль, и эта-то осмысленность возбуждала к себе живой интерес в исполнителях.

Без всякого преувеличения должно сказать, что своими требованиями и настойчивостью великий князь в строевом отношении поднял командуемый им полк на небывалую высоту; вместе с тем вокруг своего имени он создал ореол блестящего кавалерийского начальника. Ему стали подражать, отчасти же завидовать, указывая на то, что успехом своих новаторских идей он обязан «безответственности» своего положения, при котором только и возможно рисковать порчей казенного конского состава. В этом последнем отношении, несомненно, была некоторая доля правды. Но едва ли следует забывать, что главная сущность вопроса заключалась вовсе не в том, лучше или хуже другого командира полка сам великий князь, и не в сохранении одного-двух десятков лошадей, а в том, чтобы пробить рутину и проложить вперед дорогу живым идеям.

Конечно, были и в полку некоторые слабые стороны в обучении. К числу их относилось недостаточное внимание к рубке, обучение которой носило еще в то время характер бесполезного махания холодным оружием по воздуху в стороны и вперед. В загоне были также так называемые учения в пешем строю, хотя собственно к стрельбе из винтовки великий князь относился уже со вниманием. Но при суждении обо всем описанном надо иметь в виду, что дело происходило почти полвека тому назад и что в то время требования от кавалерии были не столь разносторонни, как ныне.

С началом дивизионных учений разница в обучении полков становилась еще более отчетливой для всех. Неудачных учений и маневров в лейб-гусарском полку просто не было, и в то время как в других частях дело часто не клеилось, у гусар все проходило гладко. Великий князь всегда выделялся среди других начальников своей решительностью, порывом и тактическим пониманием, а командуемый им полк – своим обучением и способностью к маневрированию.

Только осенью, после лагерного сбора и возвращения на зимнюю стоянку, начинался отдых. Великий князь обыкновенно уезжал из столицы, пользуясь этим временем для любимой им охоты.

В 1889 г., когда бывшему наследнику цесаревичу минул 21 год, он поступил на действительную службу в полк. В этом решении императора Александра III нельзя было не видеть высокой оценки деятельности великого князя как командира полка, у которого было чему поучиться.

6 мая все офицеры полка были приглашены в Александровский дворец, где представлены новому однополчанину. После этого дня наследник нес в полку рядовую службу младшего офицера по осень того же года. В течение лагерного сбора он жил в Русской Каперской, в особо выстроенном для него небольшом домике. Затем в следующем, 90-м году цесаревич Николай провел лето на службе в полку уже в качестве командира первого лейб-эскадрона, причем принял с полком участие в больших маневрах, на которых присутствовал император германский Вильгельм.

Будущий император всероссийский отличался большой аккуратностью в несении службы. Не будучи особо красивым всадником, он проявлял необыкновенную выносливость в верховой езде. Для него нередко было отправляться вечером верхом в Новый Петергоф к августейшим родителям из Русской Капорской, делая 21 версту немедленно же после конного учения или очередного маневра на Красносельском военном поле, до которого от того же Капорского приходилось сделать верхом в оба конца еще верст 10–11. Переход от Русской Капорской до Нового Петергофа он обычно совершал верхом на известном белом забайкальском коньке, на котором сотник Забайкальского войска Пешков совершил свое знаменитое путешествие верхом от Читы до Петербурга. Конь этот поднесен был сотником Пешковым в дар наследнику престола.

По общим отзывам, отношения августейшего дяди к племяннику и обратно были в то время самые корректные и предупредительные, что вполне отвечало строго монархическим взглядам великого князя.

Затем, в период нахождения великого князя Николая Николаевича во главе лейб-гусар, в полку также некоторое время командовал эскадроном младший брат императора Александра III великий князь Павел Александрович.